Милосердие выше справедливости (с)
Название: Белый цветок
Автор: katsougi
Бета: отсутствует
Фэндом: Наруто
Рейтинг: PG
Персонажи: Конан, Наруто, Минато
Жанр: детектив, экшн, джен, фемслеш, гет
Предупреждения: ООС, AU
Размер: миди
Дисклеймер: герои принадлежат Масаси Кисимото
Саммари: Потеря старых связей порой страшнее, чем преступление за них.
От автора: Идея зародилась давным-давно и до сих пор бережно хранилась в моей голове. Но с лёгкой подачи Laora она всё-таки воплотилась в жизнь.
Разрешение автора на размещение его работы: получено
Читать в дневнике автора: здесь
1. Серпантин 2. Выстрел 3. Прикосновение 4. Фотография
5. Враг5. Враг
Наруто изводился, пожалуй, сильнее, чем до того, как раскрылся отцу. Он не мог уснуть ту первую ночь, вертелся в постели, ставшей крайне неудобной, ждал, что папа зайдёт поговорить и предложит обычный способ успокоиться. Они всегда вместе сидели на кухне или накрывали плечи одним одеялом на двоих на диване в комнате. И всегда с чашкой горячего чая в руках. Порой безо всего, даже без сахара. Но вместе, в постепенно разряжающейся атмосфере. Сегодня папа этого не сделал. Наруто сам готов был предложить, но не предложил. Сегодня было всё по-другому. Сегодня случилось что-то ужасное. Сегодня Минато впервые утратил доверие к сыну.
Наруто беспокоился. И время никак не могло повлиять благотворно на весь этот кавардак. Он так и лежал с открытыми глазами, рассматривая потолок в темноте, пока входная дверь не хлопнула. Тогда он резко сел в постели, позволяя соскользнуть одеялу и прохладному воздуху охватить плечи. Папа ушёл. Вернулся в участок. Наверно, собрал опергруппу и собирался обсуждать с ними план поиска и захвата. А то и сам захват произвести.
Той ночью Наруто не позвонил. Зато с утра слез с автобуса, не доезжая нескольких остановок до универа. Папа так и не вернулся домой. И не звонил. Наруто волновался за него и за Конан. Они оба странным образом переплели свои образы в сознании Наруто. Он бы хотел видеть их рядом улыбающимися. Или даже… резкий взмах головой… вместе? Конан и папа? Намекадзе Минато, которого она по личным причинам ненавидела и не постеснялась объявить об этом вслух. Если они встретятся, она могла выплеснуть свою боль на папу. И тогда…
Наруто дрогнул, испугался по-настоящему, но за чужую жизнь.
Что тогда? Выстрел? Чей?
Он остался стоять на остановке и набрал её номер. Она сразу ответила:
- Что случилось, Наруто?
Добрая и мягкая. С Наруто она была такой, но при виде определённых личностей менялась. Она представала монстром, но защищающим своё дитя. Наруто – её дитя. Как по наследству от мамы. Он поёжился, но не испытывал ни злости, ни паники.
- Конан-сан, - по привычке назвал он. Она не требовала звать его по-другому. Она соглашалась со всеми его действиями. – Конан-сан, пожалуйста, простите меня.
И молчание. Она уже поняла. Ей не нужны лишние слова. Она просто текла вместе с рекой времени, сама превращаясь в реку, становясь её частичкой. Крохотной и незаметной. Если она растворится в воде, никто больше её не увидит и не вспомнит. Кроме Наруто. Он будет помнить и искать её среди миллиардов молекул воды.
- Простите, я не мог поступить по-другому. Но мне от этого… мне так хреново, Конан-сан. Я же предал вас. Если бы не вас, то папу. У меня был выбор, кого именно предать. И я… я выбрал…
Хотел услышать слова прощения и продолжал сбивчиво оправдываться. Они оба стали для него близкими. И мнение любого из них его волновало в тысячу раз больше, чем мнение любого другого человека на Земле. Чем собственное благополучие.
- Я знаю, что неправильно поступил, и всё ещё расплачиваюсь. Я не должен был говорить ему. Вы же маму защищали…
- Наруто, - спокойно прервала она его самобичевание. – Не надо.
- Я не заслуживаю вашего прощения? – превратил он утверждение в вопрос. – Вы мне доверились, а я сделал это.
- Я знала, Наруто, - так же спокойно и мягко, как мама. – Знала, что так ты и поступишь. Ты верен своим убеждениям – и это хорошая черта.
- Что? – он замолк. Ждал обвинений или даже гудков в трубке, а она его сторону принимала.
- У тебя не было выбора. Другого, с которым ты мог бы смириться. Если бы ты не рассказал Минато, до конца жизни винил бы себя в том, что позволил убийце уйти.
- Но убийца…
Это же она сама.
- Конан-сан, но вы же сама… снайпер, которого ищет полиция.
- Мне не так важно, найдёт ли, - заверила она. – Я же говорила: у меня больше нет смысла выживать.
- Это из-за того, что вы маму любили больше жизни? – мог и не спрашивать. Это было действительно так. Но Конан не являлась самоубийцей, поэтому не бросится с моста, торжественно завершая жизнь. Она будет жить, но как?
- Что с вами будет? – спросил он уже тише. – Вы ведь попытаетесь уйти, правда?
- Да, - подтвердила она. – Ты сделал своё дело, твоя совесть чиста. И ты не знаешь, куда я пойду дальше, поэтому просто позволь мне самой решать за себя.
- Я так не могу, - возразил он. – Я не могу оставаться чистеньким, раз предав…
- Кто говорит о предательстве? – перебила она. – Я сама попросила тебя об этом. Разве ты не понял?
- Что? – повторил он недоумённый вопрос.
- Разве ты не понял? Наруто, ну какой же преступник тащит в своё логово свидетеля? Даже если это очень близкий человек.
- Тогда… я не понимаю, - честно сознался Наруто.
- Я попросила у тебя поддержки. Ты дал мне её. Ты дал мне надежду на завтра. Ты – мой новый смысл жизни.
- И я дал вам новый стимул двигаться? – её слова с двойным дном давали невероятную разгадку сейчас. Он сам не верил, как пришёл к таким выводам, и как вообще можно было к ним прийти – ничего же не связано. – Я заставил вас снова думать, как уйти от полиции?
- Временная мера предосторожности, - подтвердила она. – Я знала, что ты такой же сообразительный, как твоя мать. Заставляй друзей шевелиться, чтобы они не погибли от бездействия.
- А потом? – выпалил Наруто поспешно. – Что потом будет? Когда вы уверитесь в безопасности тылов?
- Найду ли я новый смысл?
- Я не совсем то… - он снова замолчал. И снова испытывал то тяжёлое чувство нереальности неправильного происходящего. Он снова позволял преступнику уйти. Как будущий полицейский, он обязан был помогать отцу. Или, хотя бы, воздерживаться от звонков Конан. Но он позвонил. Не папе, с которым обязан был поддерживать связь и предлагать посильную помощь. Он позвонил убийце. Инстинктивно чувствовал связь с ней. Другую связь. Опять сжимало в груди от разлада с отцом. Он обязательно позвонит ему. Обязательно.
- Конан-сан, почему вы маму полюбили?
- Потому что она была единственной.
И её убили. Наруто снова терзался. Не зная, кому отдать предпочтение, он опускал руки. Он не мог помогать отцу и не имел права отпускать преступника. Он оставался в том самом бездействии, впадал в оцепенение, разрушающее его изнутри.
Мама – единственная любовь Конан, которая не побоялась переступить закон и каждую минуту рисковала попасть за решётку, но уверенно шла к цели. Хорошо, что у неё появилась новая цель, хоть и не такая значительная.
- Я не могу помогать вам, - выдохнул Наруто. – Я не стану, Конан-сан. Я знаю, что вы правы, приговорив её убийц, но я не могу позволить твориться самосуду на улицах города. Если каждый начнёт вершить правосудие, город превратится в хаос, а мир превратится в место, где невозможно жить.
- Ты не разочаровал меня, Наруто, - снова мягко и… беэмоционально? – Оставайся верным своим идеалам. А о себе я позабочусь сама. Я больше…
- Конан-сан!
- Я не позвоню больше. Живи достойно, Наруто. Я буду присматривать за тобой. Просто живи.
- Конан-сан, а вы?
Не позвонит?
- Конан-сан, что с вами будет? В же из-за меня не станете делать ничего вразрез собственным интересам?
А какие у снайпера могут быть интересы? Он опять потакал преступным планам. И опять терялся, испытывал разочарование и отвращение к собственной беспомощности. Он заметался по улице в попытке найти хоть какое-нибудь решение.
- Я облегчу тебе задачу, - Конан тоже понимала его. Так же хорошо, как мама. – Позвони отцу. Попроси у него прощения. Он хороший человек, он сразу поймёт. Он стерпит всё, если видит в человеке что-то хорошее, даже если он не видит его сам.
- Но вы же говорили, что ненавидите.
- Личная неприязнь, что не меняет сути человека, Наруто. Ты тоже понимаешь это, - она сделала паузу, в которую Наруто хотел вклинить хоть какую-нибудь фразу, но ни одна из них не прозвучит уместно и значительно, поэтому он позволил ей просто продолжить. – Назови ему адрес. Северная окраина, парковая зона, недалеко от детского развлекательного центра.
- Вы же не хотите сказать, про приведёте его к себе? – мгновенно догадался Наруто.
- Я же просила позволить мне вершить свою судьбу самой, - напомнила она терпеливо. – Просто позвони и скажи ему. Пусть всё решится само. Тогда я точно буду знать, успокоилась её душа или нет.
Позволит ли мама уйти Конан или подвергнет её испытаниям? Но это же полный бред. Наруто слова не мог вымолвить. Потом понял, что и она это знала. И всё же давала шанс полиции. Не сводила счёты с полной жизнью, не жертвовала собой, потому что устала от одиночества. Она же сама сказала, что теперь у неё есть Наруто.
Она давала возможность Наруто. Она всё делала ради его спокойствия. Не закрывалась с ним одеялом на диване, с чашкой чая в руках, но избрала собственный способ.
- Не бойся, - подтолкнула она почти нежно. – Ничего плохого со мной не случится.
- Но тюрьма – не такое уж хорошее место, - напомнил Наруто совсем тихо.
- Сыграем в лотерею.
- Но вы проиграете.
Твёрдо верил в полицию и идеалы, привитые отцом с детства.
- Не звони мне больше, Наруто. Не надо давать повода обвинять себя в сговоре с преступником.
- Конан-сан…
- Не надо, Наруто, - еле слышно вырвавшееся дыхание между фразами, - …не надо.
И короткие гудки.
Конан стояла на крыше, всматривалась вдаль, изучала дороги, пропускала мимо внимания тысячи спешащих машин, искала лишь одну. Потом она почувствовала иронию, потому что этой машины она не дождётся. Прибудет целый эскорт с мигалками. Ради одного человека, который не раз доказал, что не агрессивен. Конан никогда не настраивалась на агрессию. Если бы захотела, если бы позволила эмоциям возобладать над разумом, она бы в течение недели, а то и дня расправилась с мерзавцами, приводя город в ужас. Никто бы не смог спокойно выходить из дома. Каждый из категории убийц Кушины перед выходом на улицу останавливался бы перед дверью и думал, последний ли день это в его жизни, или позволено пожить ещё немножко. Конан позволяла намного больше. Оставалась сравнительно флегматичной, чтобы самой не превратиться в монстра. А теперь у неё нет большой цели. Теперь только маленькие. Их должно хватить для поиска новой, настоящей. Наруто сам не понимал, как мотивирует людей вокруг себя. Кушина обмолвилась, что Минато тоже был таким же живчиком. Где была резка она, он сглаживал приветливой улыбкой и бесцеремонностью по отношению к ней. Тогда напряжение, созданное Кушиной, развеивалось и превращалось в улыбки. Она позволяла, потому что так было лучше. Но она оставалась собой рядом с Конан. Кушина всегда защищала её. Из-за её боевого настроя половина потенциальных ухажёров отсеивалась уже на стадии знакомства. Но она не могла отсеять одного из них. Того, кто не боялся её и не боялся отвержения. Того, кто улыбался в ответ на её выпады и отдавал большую часть внимания Конан, от чего она изображала непонимающую куклу. Конан улыбалась, как Кушине, и делала вид, что всё нормально. Она знала, что влюбчивый юнец уедет, и всё вернётся на свои места. И он обещал ждать, сколько бы времени это ни заняло. Ждать Конан. В последствии она ни разу не спросила у любимой, держит ли рыцарь-романтик слово или давно забыл о нём. Слишком молод был, когда рискнул дать клятву. Теперь Конан ловила себя на том, что думает о нём чаще. Ищет пути отступления. Даже если они подразумевают связь с кем-то ещё.
Губы Конан наконец дрогнули в намёке на улыбку, так и застывшую гримасой. Она не собиралась умирать или легко сдавать свою жизнь полиции. Она продолжала бороться. Наруто призывал её делать это. Сам не подозревал, что своими уговорами сдаться властям обозначает ей новый путь.
Они появились спустя полчаса.
- Долго же собираетесь, - перед собой обронила Конан.
За столько времени любой преступник успеет уйти. Но Конан не ушла бы до вечера. Время зависело лишь от решения Наруто. Если бы он всецело принял её сторону, он бы не позвонил отцу и не передал бы послания. Но он позвонил. В груди кольнуло от жестокой игры с юношей, которого Конан обязалась защищать. Она предлагала ему почти непосильный выбор, но верила, что он справится. Как всегда справлялась его мать. Наруто не мог изменить своим идеалами. Он стремился остановить даже оправданное преступление… но позволял убийце уйти.
Эскорт из четырёх машин – они подготовились как следует.
Внизу веселилась толпа. Конан усложняла задачу полиции. Они не могли ворваться в толкучку и начать пальбу. Они не могли заметить преступника среди скопления народа. Конан была больше чем уверена, что они даже не знали о празднике, учреждённом местной компанией. Город большой: одна его часть не может знать, что происходит в другой. Парк жил активной жизнью, вокруг развернулись торговые палатки, своё место заняли надувные батуты, вокруг слышались восторженные вопли детей и шумные посиделки взрослых. И среди всего этого празднества степенно расхаживали два патрульных полицейских в штатском. Конан давно их приметила и оставила под наблюдением. Они не получали приказа искать снайпера. Они вообще не знали, что назревает под покровом торжественного мероприятия.
Машины остановились недалеко от входа в парк. Кажется, визитёры замешкались из-за праздника. Минато был среди них. Ненавистный Намекадзе Минато, который позволил умереть своей любимой женщине. Если он не думал, что однажды так случится, зачем вообще спасал её в прошлый раз. Конан ни за что бы не допустила её смерти.
Она смотрела на него через оптический прицел. Палец лежал на спусковом крючке. И только усилием воли она не нажимала на него. А когда полиция определилась со способом действия, она нацелила винтовку на мигалку машины Минато и выстрелила. Она словно сама услышала щелчок попадания. Услышала треск лопнувшей пластмассы, бьющегося стекла и лязг металла, по которому скользнула пуля, а затем вгрызлась в крышу.
Они обернулись все вместе. Они действовали по указке Конан. Это она диктовала им свои условия, а не они приехали ловить её. Они не сообразили. Тогда Конан подтолкнула их вторым выстрелом, в центр ветрового стекла. И пожалела, что нельзя послать вместе с пулей бумажный цветок – так они быстрее придут к решению. Но они даже не поняли.
Зато понял Минато. Он выпалил приказ и бросился за прикрытие автомобиля. Конан лишь снова изобразила улыбку, прежде чем показать, насколько они беспомощны. Если бы она хотела, убрала бы их по одному, прежде чем они пришли бы к разумному решению вызвать подкрепление и найти убежище понадёжнее. Она видела их всех, засевших за корпусами авто. Сверху она могла снять их так же легко, как подавить мух на стекле. Она снова выстрелила, поднимая облачко пыли с асфальта рядом с ногой Минато.
И тогда он понял. Он поднялся в полный рост и устремил взгляд в сторону Конан, мимо неё, скользнул дальше, изучая недоступные простому человеческому взгляду высоты. Он не мог её видеть, а у Конан оставалось ещё пять патронов. Она не думала, что придётся перезаряжать оружие. Должно хватить. Только исход поединка покажет, кто уйдёт с победой. Она мечтала посмотреть в его глаза и обвинить. Он должен услышать всё, что заслуживал с того самого момента, как утратил профессиональное чутьё и позволил человеку просто умереть на улице. Позволил ЕЙ погибнуть посреди такой же людной улицы. Позволил Наруто увидеть её смерть и даже не пришёл вовремя. Наруто спасли из этого кошмара посторонние люди, а Минато даже не знал, где находится его сын, пока ему не позвонили.
Ещё одна пуля. Прямо у его ног. Минато даже не дрогнул, понял уже и принимал вызов. Если он настоящий мужчина, он не станет подличать, даже рискуя жизнью. Если он знал, с кем имеет дело. Он, никогда не обращающий внимания на незаметную подругу своей жены. Конан даже не знала, было ли ему известно об их связи. Он слишком спокойно воспринимал личную жизнь Кушины. Она не рассказывала ему всей правды. А он не интересовался. Безрассудное доверие или непрофессионализм?
Минато сделал несколько жестов, велел своим людям рассеяться. Конан следила за ними, пока это было возможно, пока они не потерялись среди толпы. А Минато один остался, смотрел на Конан. Думал, что на неё. Она видел его направленный в сторону взгляд. Было бы очень внушительно, если бы он попал в цель.
- Иди сюда, - произнесла Конан, с трудом разлепив губы.
Ещё один выстрел, пятый, в отдалении от последнего, как указка, в какую сторону идти. Он пошёл. Он принял приглашение и вызов. И в его лице по-прежнему не было страха. Он помнил её. Могло даже польстить, если бы Конан не испытывала такой отчаянной неприязни к нему. Хотелось просто убить. Так, как она сделала с остальными убийцами.
Она ждала, когда потеряла его из виду. Она считала секунды и не двигалась с места, хотя порывалась перезарядить винтовку. Всего три выстрела. Минато – обычный человек, но додумывалось невероятное, будто он не подпадает под привычную категорию, в которую входили абсолютно все. Казалось, он бессмертен, и чтобы прикончить его, необходимо всадить ему в лоб всю обойму.
Конан не двигалась. Она рисковала не успеть и всё равно не спешила перезаряжать. Она давала ему шанс, который напрочь бы перечеркнула, если бы сделала это. Правосудие закончилось, начиналась дуэль.
Три выстрела, три шанса. Конан не думала, что будет дальше. Она знала, что Минато приедет не один, но надеялась увидеть одного. И она не знала, зачем хочет его встретить. Бросить последнее обвинение? Он ведь не был последним пунктом её списка. Он вообще не состоял в нём, если только мысленно. Конан видела сны, как стреляет в него. Из укрытия, метко, убивая наповал. Он всегда падал и всегда оставался жив на те секунды, которых у настоящей жертвы просто не могло быть. Он не видел убийцу, но понимал, кто это сделал и зачем. Конан хотела увидеть его лицо наяву, обречённое и раскаивающееся. Минато успел обвинить себя за смерть жены, но пережил это, а Конан не желала прощать. Только не раньше, чем услышит, что он скажет в своё оправдание.
Он появился с той стороны, с какой она ждала его. Тихо, незаметно, но не скрываясь специально. Он просто выработал поступь, позволяющуюся подкрадываться к преступнику вплотную. Он не замечал за собой этого и использовал даже при родных, в кругу друзей, среди коллег. Конан следила за его жизнью точно так же, как следила за Наруто. Не маниакальная тяга, но вполне здоровый интерес, как друзья следят за карьерой друг друга и поздравляют за маленькие достижения. Минато не являлся её другом. Никогда.
- Конан, - первым заговорил он, когда увидел направленное на него дуло.
- Ты помнишь меня, - констатировала она.
- Опусти пушку, давай просто поговорим..
- Пока твоя группа окружает это здание? - ни мига доверия.
- Я разослал их оцепить всю сеть павильонов. Она не знают, где мы… Не знают точного места.
А он узнал. Конан сама показала ему. Но она не была уверена, что по пути он не позвонил своим сподвижникам. Все они не интересовали Конан. Она не верила в их способность зажать её в ловушке. Она всегда оставляла лазейку.
- Тебе не уйти, - Минато покачал головой. – Ответь на мой вопрос. Хотя бы один.
- Я не хочу.
Он мог спросить только о прошлом. Прошлое всегда причиняло боль, особенно если его затрагивали другие. Самой привычнее. У самой отваги больше и долго сдерживаемого гнева, являющегося подпиткой.
- За что ты ненавидишь меня? За что, Конан? Я же никогда не старался подавить тебя.
Он хотел только Кушину. То, чего она не могла отдать. Она не ответила. Минато не ждал ответа, сразу поверив в её «не хочу».
- Я уважал твои чувства. Я уважаю их и сейчас. Я разделяю твою скорбь, потому что сам пережил это…
- Заткнись, - тихо попросила она. – Утверждаешь, что знаешь, каково это – остаться совершенно одной и не иметь ни шанса сделать хоть что-то. А потом видеть, как виновные свободно разгуливают по улицам и уничтожают всё, чего достигла она, и не иметь возможности достучаться до полиции… - поспешный вдох.
- А ты пыталась? – перебил Минато, пока она не продолжила. – Рано или поздно их настигла бы кара. Весы правосудия, Конан.
- Но их держит слепая леди, - напомнила она.
Статуэтка, известная, наверно, всему миру. Закон пассивен, он полагается на мифические весы, а у судьи завязаны глаза. Конан не собиралась прощать. Она коснулась спускового крючка. Минато не дрогнул, не ринулся искать укрытие, не пытался спешно заговаривать зубы.
- Ты не сделаешь этого, - сказал он.
Три выстрела. Ей требовался всего один. Как она могла полагать, будто не сможет справиться, как с остальными.
- Ты этого не знаешь, - ответила она, борясь с желанием выстрелить и положить этому конец.
- Ты не мерзавец, способный зарезать человека за блестящую монету.
В его словах была истина. Она давила Конан морально и заставляла опустить винтовку. Вот он, перед ней. Тот, кто должен был защищать Кушину всеми силами. Тот, кто взял на себя ответственность, тихонько отодвинув в сторону Конан. Она позволила. Нельзя было позволять, а она послушалась сердца возлюбленной и поверила в Минато. Она совершила страшную ошибку, за которую до сих пор расплачивается.
- Конан, - позвал Минато совсем тихо. – Я знаю, тебе слишком больно. Ты переживала одна и попалась в сети замутнённого разума. Позволь мне помочь хоть сейчас.
Заперев её за решёткой? Нет, Минато имел в виду другое. Как бы ни злилась на него Конан, она знала этого человека слишком хорошо. Он умел сочувствовать. Но совершил непростительное.
Он протягивал руку, не двигаясь с места. Руку, которую она никогда не пожмёт. И никогда не послушает его. Она не опускала винтовки, начавшей тянуть её руки вниз. Тяжело не только внутри. Тяжело от физического напряжения и ощутимого веса металла. Она решительно взглянула в глазок оптического прицела и чуть надавила на спуск. Секунда.
- Конан-сан! – что есть мочи заорал ниоткуда вывалившийся Наруто.
Она не остановилась. А он метнулся между ними, вставая на пути вырвавшейся пули. Скрадывая громким голосом грохот выстрела. Секунда, за которую Конан успела так много, сколько, наверное, другие не успевают за всю жизнь.
Когда грохот стих, а облачко порохового дыма рассеялось, она так же стояла с винтовкой в руках и целилась в Минато, стоящего за Наруто. Целилась в Наруто. Живого Наруто, успевшего предотвратить удар. Конан в последний миг сдвинула дуло вбок. Всего в сантиметре пуля прошла от взлохмаченной головы Наруто, вырывая его бледность. Наруто нервничал, его ноги подкосились. Минато решил было, что в него попали, а Наруто просто осел, как обессилев после суточного забега. Его колени дрожали. Он, не думая ни секунды, закрыл отца собой, как показывают в ряде героических фильмов. Он решил, что сам пулю словил. А когда сообразил, когда Минато его в чувство привёл, сидя возле него на корточках, в удивлении повернул голову к стрелку:
- Конан-сан… - голос всё ещё дрожал. Потрясение парнишке обеспечено. Но Минато, как бы ненавистен ни был Конан, хороший отец. Она не знала, выстрелила бы, если бы не ворвался Наруто. Она могла не убить его, даже если бы жалела об этом всю оставшуюся жизнь. Минато был виновен только в её глазах.
- Вы промазали, Конан-сан? – в крайнем удивлении и с той же дрожью в голосе. Казалось, Наруто не заикается только потому, что изо всех сил старается контролировать себя.
- Похоже, - безжизненно ответила она.
Первое и последнее слово, обращённое к нему в их последней встрече. Она развернулась. А в магазине оставалось ещё два выстрела. Достаточно, чтобы сбить группу Минато со следа.
Минато за ней рванулся, а Наруто, так и не поднявшись с пола, вцепился в него обеими руками, мёртвой хваткой:
- Пап, стой! – кричал он. – Не надо, пап! Она бы ни за что…
Конан не увидела развязки. Она услышала на прощанье лишь обрывок фразы, обращённой не к ней. Когда она перепрыгнула через перильца на ярус ниже, уже ни звука не доносилось до неё.
Она лишь внизу остановилась, на верхней ступеньке, вверх посмотрела и обратилась к Наруто, надеясь, что ветер донесёт её слова. Надеясь, но ни на миг не веря в это:
- Раз взял ответственность за чужую жизнь, защищай её.
Больше она не оборачивалась. Больше она не собиралась мстить. Больше не хотела убить Минато.
Минато должен был побежать за ней. Он хотел побежать, но крепко держался за Наруто, безрассудно кинувшегося под пулю. Запоздало внутри всё похолодело, после выстрела. В то же мгновенье, как Наруто сам сообразил, каким чудом избежал смерти. По его словам, Конан не промахивается. Его восхищение её мастерством тревожило Минато. Он подготовился, опираясь на слова сына, хоть всё ещё и сердился на него. Минато знал, как поступит Конан. И он знал Конан. Возможно, не так хорошо, как Кушина, но достаточно для того, чтобы всерьёз забеспокоиться. И когда Кушина уходила к ней, он только усилием воли её не останавливал. Ревновал жутко. Но ревновал тихо, никому не показывая, в одиночестве пил вино. Дорогое вино, какое обычно подают в богатых домах. Он хотел думать, сколько денег выброшено впустую, на обычную блажь, чем о том, где его жена и с кем. Конан не представляла угрозы. Она всегда была второй половинкой Кушины. А когда одной из них не стало, половинка загнила. Минато её искать пытался пару месяцев спустя, но не нашёл со всеми своими связями. Он тогда думал, что она могла совершить суицид, и на этом успокоился. Не получалось простить её за любовь к той, которую они любили вместе.
Минато обнимал Наруто и понимал, что уже не успеет, даже если помчится на всей скорости, преодолевая лестничные пролёты прыжками через перила. Благо, здание закрыто на реставрацию, а то особо не разбежишься. Или то не благо было, а трагическая случайность. Конан не выбрала бы людное место. Но тогда она могла выбрать любое другое в городе.
- Наруто, дыши, хорошо? – уговаривал он, поглаживая сына раскрытой ладонью по голове и выписывая круги на его спине.
- Я нормально, пап, - заверял тот и пытался улыбаться. – Я же сказал, что она не выстрелит в меня.
- Но выстрелила, - напомнил Минато.
- Ни фига подобного, - отчаянно замотал головой Наруто. – Если бы она захотела…
И замолк.
Она захотела и выстрелила, но не в Наруто. Возможно, Наруто послужил катализатором. Возможно, без него Конан опустила бы оружие и позволила сомкнуть на запястьях наручники. Возможно, Минато сожалел бы об этом всю жизнь. А теперь он сожалел о её уходе. И продолжал поглаживать беспокойного юнца.
- Пап, не надо её в тюрьму сажать, - напирал Наруто. – Я… я не знаю почему, но она там погибнет. Она же… она маму…
- Любила, я знаю, - Минато расслабился. Сегодня сдался. И сегодня нельзя, если не хочет истерики сына. – Но ты очень опрометчиво поступил, - сдвинутые брови. – Мне бы следовало тебя отчихвостить как следует. Что это за выкрутасы? Ты забыл, что может сделать невменяемый…
- Она вменяемая!!! – заорал Наруто.
Минато почти отпрянул от неожиданности. Смотрел на сына и видел только его дрожащие губы. Видел его бешеный взгляд. Наруто срывался. И не только от страха. Он запутался, а Минато оставил его одного разгребать проблемы. Личные проблемы порой бывают хуже общедоступных. Наруто мог впасть в одно из состояний, которым психиатры придумали специальные названия. Но Наруто держался. Он всегда держался, старался выглядеть неуязвимым. Только близкие, хорошо знающие его, могли распознать, когда он пытается храбриться, а когда на самом деле храбрый. Наруто всего себя выкладывал, но хотел выглядеть перед отцом невозмутимо. Хотел, как опытный полицейский, контролировать ситуацию. Но сейчас её не контролировал даже Минато.
- Она всегда была сильной, - отозвался Минато, не желая затевать спора. – Но мы с тобой попозже поговорим. Наруто, - Минато взял его руку в свою, другой указательным пальцем ударил по его ладони, затем повторил, подчёркивая каждое слово, - ты мог пострадать. Тебя могли просто убить, ты понимаешь?
- Она бы…
- Прекрати говорить, что бы она сделала, а что нет! – отрезал Минато. – Если человек хоть раз расчётливо убил другого человека, он может сделать это ещё и ещё. И столько, сколько потребуется. Со временем стирается грань дозволенного. Каждый преступник, не остановившийся на первом убийстве, пусть и на случайном, а не расчётливом, знает, что у него есть третий путь.
- Что! – рявкнул Наруто в ответ. – Считаешь, она пошла бы по трупам?! Конан-сан?!
Невменяем.
Минато покачал головой. Что бы он ни сказал, не будет услышан, но он не мог молчать:
- Чем Конан отличается от остальных? Ты же сам стремился понять психологию убийц. А едва встретил знакомую, сразу же ищешь опровержение?
- Нет! – так же яростно. И слова кончились. – Нет! – повторил Наруто. Не мог подобрать оправданий и пытался стоять на своём. У него не было ничего в защиту Конан.
- Так бывает, Наруто, - пытался достучаться до него Минато. – Просто прими. Полицейский обязан видеть преступников и в близких, если они что-то совершили. А Конан тебе вообще никто.
Он ждал, что Наруто снова накинется с оживлёнными протестами, а он промолчал.
- Наруто? – недоверчиво потеребил его Минато. – Неужели ты внял моим доводам?
В такой момент? Ни за что.
- Наруто, - повторил он, готовый долдонить то же самое, этими же словами или искать другие. Если Наруто хотел стать кем-то, он обязан отличать хорошее от плохого. Он обязан прожить свою жизнь честно и достойно, ни перед кем не опуская головы и не завися от других, не испытывая страха, кроме страха перед такими ситуациями как эта. Страх смерти присущ всем живым существам, кроме безумцев. Страх смерти – это нормально. Минато сам бывал в таких ситуациях, но он научился держаться. И всё равно его трясло, хоть и запоздало.
Наруто всхлипнул.
Минато живо растерял все слова. Наруто понял и поверил, но пытался отвергнуть. Он ни за что не сдаст Конан ещё раз. А она, зная это, ни за что больше не скажет ему.
- Она не совсем мне чужая, Наруто, - попытался он сгладить ситуацию. – Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы ей стало легче.
- Ты думаешь, ей так трудно будет вынести решётки? – Наруто поднял взгляд. Минато ожидал слёз, но не увидел даже их блеска в уголках глаз.
- Одиночество, пап, - совсем тихо произнёс Наруто. – Оно убьёт её. А в тюрьме… там всем наплевать.
- Мне не наплевать, - заверил Минато с нажимом.
- Но ты останешься на свободе, а она…
Не договорил. А Минато усмотрел в его недомолвке то, чего ожидал: Наруто верил в правосудие и стремился остановить Конан, не желая этого. Он уже рассматривал версию с её арестом, но не принимал сознательно.
- Ты будто любишь её, - вместо всех объяснений вымолвил Минато едва слышно.
Наруто головой махнул, потом сделал паузу и снова махнул. Не принял последнего заявления отца всерьёз. Он встать попытался, сам. Дрожь осталась только мышечная, как после переутомления. Наруто храбрился и показывал, как незначительно всё, с ним произошедшее. Будто каждый день в людей стреляют, и каждый делает ставки, кто испугается, а кто нет.
Конан успела затронуть Наруто за живое – и это Минато сильно тревожило. Конан тревожила и его тоже в своё время, когда он не знал, как ещё к Кушине подкатить. Он видел зарождающуюся между ними связь. Поначалу не придавал значения. Как и остальные подростки, считал, что никогда не встретится с однополой любовью. Но Конан и Кушина доказывали обратное. Постоянно. Потом он их случайно вместе застукал. После школы уже, почти на выпуске из Университета. Минато видел их откровенные прикосновения, видел участки обнажённой кожи. Всё ждал, когда хоть одна из них голову поднимет и заметит свидетеля, а они вообще ничего вокруг не видели. Он так и ушёл тогда, не посмел прервать их идиллии. С того момента он всерьёз заволновался, сможет ли добиться своего места в жизни Кушины. Не сдался. И когда услышал, что на неё напали, ни мгновенья не колебался, бросился очертя голову. Как Наруто сегодня, без подстраховки, не думая, под пулю…
- Ничего, - совсем тихо произнёс Минато. – Ты живой.
Мысли о сбежавшей Конан развеялись, ибо бессмысленно мусолить произошедшее. Он снова попытается. На этот раз сам выследит её и ничего не скажет Наруто.
Потом его группа появилась. Двое. Искали в зданиях, как и было запланировано. Ни один из них не подумал взять под наблюдение толпу.
- Пап, ну хватит уже держать меня, не грохнусь же, - ворчливо отпихнулся Наруто. Явление опергруппы и на него подействовало отрезвляюще. Он просто не мог позволить себе выглядеть невыгодно при свидетелях. Особенно в присутствии тех, с кем он в будущем рассчитывал работать.
- Получишь за препятствование расследованию, - легко пригрозил Минато и шагнул навстречу коллегам. Не стал теребить рану Наруто, не оглянулся, позволил ему самому сохранить лицо.
Минато не теребил Наруто, когда вернулся домой. Он зашёл как обычно, разделся как обычно, умылся как обычно и затих на кухне, тоже как обычно. Его беспокоило, наверно, то же самое, что беспокоило Наруто. Папа сил не жалел ради обучения сына, ночи не спал.
Наруто не смог заставить себя выйти навстречу, хотя видел его машину внизу, под окнами, вслушивался в знакомые звуки за дверью комнаты, по ним следил за тем, что делает отец. Папа не делал ничего необычного. И он не позвал Наруто ужинать. Наверно, и не готовил ничего. Максимум, что он сделал, прихватил еды из кафешки, где Наруто познакомился с Конан. Быстрое знакомство. Неестественно молниеносное, а казалось, он с детства её знает. Как родственница, живущая на соседней улице и частенько забегающая на чай, всегда с гостинцем для ребёнка. Наруто уже не считал себя ребёнком, а с ней чувствовал себя именно им. С ней хотелось расслабиться и слушать бесконечно. Но она мало говорила и только по существу. Замкнутая в себе особа, вызывающая такой буран эмоций, что в себе теряешься. Наруто буквально чувствовал её отчаянное одиночество по её скупым словам, по её мягкому молчанию, которое слушаешь, словно она подробно рассказывает о своей жизни. Она рассказывала не так, как другие. Наруто не знал никаких подробностей, но знал Конан, этого жуткого убийцу Белого Цветка.
Он поднялся и помедлил перед дверью. Начинать с чего-то всё равно надо. Папа просто не заслуживает игнорирования. Он вообще ничего не сделал, за что стоило бы на него сердиться. Наруто сам вину чувствовал перед ними обоими и не мог выбрать стороны, которую принять. Нельзя принимать сторону убийцы, а Наруто принимал. И нельзя позволить папе упечь Конан за решётку до самой старости, а то и пожизненно. Наруто оставался на обеих сторонах и разрывался от этого. Он мучился до тех пор, пока не решился выйти к отцу.
Тихонько он покинул комнату, ожидая осуждения, а папа промолчал. Тихонько Наруто подошёл к плите, заглянул под крышку кастрюли. В нос ударил восхитительный аромат свежеприготовленного рамена. Папа показывал, что не сердится. Он, пожалуй, в растерянности не меньшей, чем единственный сын. Наруто не прикоснулся к любимому блюду. Он вообще есть не хотел, хотя желудок на запах отозвался громко и красноречиво. Наруто закрыл кастрюлю и сел за стол напротив отца, сложил руки в замок и уставился на кружку, которую папа удерживал двумя пальцами, просунув их в ручку. Кружка давно опустела, а он словно уснул.
- Пап, - начал Наруто, - ты не сердись, ладно? Я же сам не знаю, что делаю. Я… словно это не я, а за меня кто-то живёт. Я не справляюсь…
Признался.
- … не справляюсь с собственными мыслями. Я хочу для тебя что-нибудь сделать. Я понимаю, что должен, но почему-то не получается. И это не потому, что я влюбился в неё, нет. Это такое странное чувство… оно просто отупляет меня, и я ничего не могу…
Замолчал на полуслове. Папе достаточно сбивчивых оправданий, чтобы в полной мере оценить состояние сына. Наруто покачивался на стуле, как маятник, вперёд-назад. Папа руку протянул и накрыл ей обе руки Наруто. Только тогда Наруто осмелился ему в глаза посмотреть. Никогда не смущался и словно вызов ответный швырял, а тут спасовал.
- Всё образуется, - заверил папа спокойно.
- Но ты ведь сердишься, да? Если бы хоть кто-нибудь другой… если бы она хоть немножко позлее была… или, как это сказать-то… блин, я не поэт, чтобы выражать эмоции словами, - вывалил Наруто в шумном выдохе.
- Наруто, - папа не стал ни носом тыкать, ни поддерживать, - давай сейчас поговорим об этом. Всё, что ты думаешь или хочешь сделать, не скрывая.
- А ты?
- Ты же знаешь, - качнул головой папа, словно сокрушался из-за невозможности переступить закон. – Я не очень хорошо знаю Конан. Есть ли на Земле вообще хоть один человек, который знает её достаточно хорошо? Ты? – он смотрел пристально, внутрь истерзанной души.
- Я не знаю, - ответил Наруто таким же покачиванием головы. – Не знаю, могу ли утверждать, что знаю её. Но мне кажется, что могу. Не о её жизни или связях, но она… ты понимаешь?.. она как будто вокруг меня, когда рядом. Я не люблю её, - настойчиво, с нажимом повторил Наруто, словно боялся, что его обвинят в неравной любви, - но я её как будто вижу. Она же… она не скрывалась совсем. И, наверно, как мама, хочет, чтобы у меня всё получилось по жизни… - неопределённо, легковесно. - Я глупости говорю, да?
- Нет, - мягко откликнулся Минато, - но ты всегда стремился стать хорошим полицейским. Как должен поступить полицейский в такой ситуации?
Не настаивал и не отчитывал. Наруто и сем отлично понимал, как должен поступать полицейский, а язык не поворачивался отбарабанить выученный урок, когда дело касалось Конан.
- Ты не можешь сказать, - понял отец. – Я не осуждаю тебя за отзывчивость, но это чувство очень часто неприемлемо в твоей будущей работе. Думаешь, я ни разу не наступал на горло своим чувствам? У меня были дела, похожие на это. Когда я отчётливо видел загнанных в угол людей, вынужденных поступать так, как они поступали. Альтернатива была шокирующей, даже смерть. А я всё равно шёл за ними с наручниками и доставлял в зал суда.
- И… - Наруто весь сосредоточился, ждал чудесных историй об освобождении несправедливо обвинённых прямо со скамьи подсудимых, - что с ними стало?
- По-разному, - не стал уворачиваться папа, - иногда приговор смягчался до условного срока. Иногда они получали по полной программе. Всё зависит от преступления, которое они совершили. Конан убила девять человек. Убила, Наруто, приговорила к смерти, наплевала на закон, который обязан соблюдать каждый человек.
- Я понимаю, но… всё равно… это нечестно – осуждать людей за то, что они защищались, когда их загнали в угол, - взгляд в кружку, которую папа держал в руках. – Я понимаю, что нельзя так и сам бы никогда не поступил. Но неужели невозможно взять в сравнение деяния их и по-настоящему виновных?!
- То есть, ты считаешь Конан невиновной? – отрезал папа, отбивая у Наруто всё желание отстаивать права преступников.
- Нет, - тут же отозвался тот. – Конечно же, она виновна.
- Так почему ты позволяешь ей уйти?
- Я не позволяю. Я говорил с ней, я настаивал. Я хотел, чтобы она сама… ч-чёрт… как я могу объяснить то, чего сам понять не могу! – наконец вспыхнул Наруто. – Как, пап?!
- В этом случае тебя отстраняют от дела, потому что ты не в состоянии мыслить адекватно,- указал Минато на сложившиеся трудности. – Закон в состоянии понять, что ты можешь сделать, а чего – нет. Или, ты думаешь, просто так придумали пункт, чтобы близкие люди могли отказаться от свидетельства против того, кого любят? – молчание. – Просто так, Наруто?
- Нет! Но Конан же мне совсем никто. А я не могу против неё. Я не хочу, ты понимаешь?! – сорвался, задышал чаще. Ждал, что папа снова начнёт успокаивать и обязательно найдёт разумное оправдание. Сейчас Наруто искал только оправдание, зная, что его нет.
Папа не поддержал:
- Что мы дальше будем делать?
- Не знаю.
- Наруто, это твоё будущее. Ты не можешь отмахнуться словами «не знаю». Если не знаешь ты, то кто?
- Н знаю!!! – во весь голос проорал Наруто, резко вскакивая с места и упираясь раскрытыми ладонями в стол. Хотел докричаться до отца, получить его поддержку, но явственно ощущал, что не в это раз. Папа никогда не примет стороны нарушителя, как бы тяжело или больно ему ни было. И папа смотрел с такой же болью, как смотрела Конан. Они оба были похожи, хоть и отрицали это. Они оба потеряли одного и того же человека и оба старались избегать встреч. Конан к ним просто не стремилась, потому что винила Минато за трагедию прошлого.
- Она считает виновным меня, - озвучил знакомую истину папа. – За то, что я не знал, когда на мою жену совершится покушение. Конан всегда выглядела отчуждённой и отвергала моё существование. Она бы давно заняла позицию против меня, если бы я только попытался возразить против их отношений. И Кушина… - отцу тяжело было говорить об этом, а Наруто облегчал ему задачу, не смотря на него, - она бы тоже не приняла моего ультиматума. Конан для неё была всем. Не я, соглашающийся со всеми её решениями. Я готов был жизнь за неё отдать, а она всё равно тянулась к ней…
- Пап, - окликнул Наруто, наконец посмотрев, руку протянул и накрыл ею свободную руку отца. Точно так же, как совсем недавно сделал он сам. – Ты не мучай себя, пап. Я же знаю, что мама не из-за тебя умерла. Кого и следует винить, так это меня. Я же был там… - видя, что отец хочет перебить его, Наруто спешно заговорил сам, почти проглатывая слова. – Я знаю, что был совсем карапузом и не имел возможности вообще даже понять происходящего. Но там был я, а не ты. И ты не мог знать, кто и когда нанесёт удар. Никто не знал, потому что мама не была таким уж серьёзным конкурентом. Она давала жить всем, а они хотели жить ещё лучше. Лучше неё, пап.
Сбился и сам понимал, какой детский лепет обрушился на отца. Наруто стушевался, снова на кружку смотрел. Минато высвободил пальцы из ручки, напомнил, о чём хотел поговорить:
- Что ты будешь делать дальше, Наруто? – спокойно. Его спокойствию можно только позавидовать. Сочувствие, вплетающееся в это спокойствие, и желание помочь. – Если бы ты уже состоял в штате полиции, тебя бы отстранили от расследования. Возможно, сделали бы серьёзный выговор. Ты справишься с этим?
Помнил каждое заявление сына уверенным голосом и с упрямым выражением лица. Наверно, впервые Наруто почувствовал, как трудно делать выбор. Непосильно. Он бы сам пошёл к начальству и попросил снять его с дела. Уверившись в этом, он наконец-то пришёл к решению и без колебаний больше поднял глаза на собеседника:
- Я не хочу работать в полиции, пап, - выдал он с расстановкой. – Это не сиюминутная блажь или обида. Я очень хочу достигать правосудия собственными руками, но я не хочу осуждать других за то, на что они, по всем законам человечности, имели право.
- То есть, она имела право на убийство? – снова кольнул Минато.
- Я не про то сейчас, - решительно. – Никто не вправе убивать людей. Я говорю, что не хочу оставаться бездушным полицейским, который вынужден давить самого себя, следуя закону. Иногда закон бывает очень жестоким, - пауза, - …очень, пап.
Потом они надолго замолчали. В животе опять заурчало, Наруто не обратил внимания, поёжился только, боясь, как бы папа не предложил перекусить и убить атмосферу важного разговора. А Наруто хотел прямо сейчас всё решить. Или даже, решиться?
- Я хочу как мама, - совсем тихо, еле слышно выговорил он. – Управлять её компанией. Наверное, так лучше будет для всех. И ты меньше тревожиться будешь, потому что не надо будет отправлять меня на опасные операции. Я хочу попробовать, пап. Чтобы не председатель по найму во главе стоял, а кто-нибудь из нас, Узумаки.
Ему казалось, что он до сих пор сбивчиво объясняет. Неважно. Главное – понятно. Он не хотел произносить возвышенных речей или вдаваться в подробности. Он ждал, что отец сам поймёт.
Минато понял, не переспросил даже:
- Это Конан тебя надоумила? – его тон изменился. Стал отчасти прохладным. Минато недолюбливал Конан – становилось очевидно. Но никакая неприязнь не способна задавить в нём честного полицейского. Он будет рассматривать её как обычного убийцу, ни больше ни меньше. Он не примет смягчающее обстоятельство, что она всё это ради мамы затеяла и в конечном итоге осталась ни с чем. И он не припишет ей несуществующей жестокости из-за неприязни. Его чувства легко понять. Папе долго приходилось делить маму с другим человеком. Если бы Конан была мужчиной, он бы решил по-другому. Но он знал, что Кушина уйдёт, едва замахнулся бы на недозволенное.
- Конан-сан ни при чём, - возразил Наруто, чуть утихомирив эмоции. – Ну… если только косвенно. Я увидел то, чего ты пытался объяснить мне. Обратную сторону закона, пап. Я не хочу грести всех под одну гребёнку. Я хочу той справедливости, которую заслуживает каждый.
- И, по-твоему, какая справедливость подходит ей?
Наруто снова на него смотрел. Папа сердился. На этот раз не из-за Наруто, а из-за неё.
- Ты бы позволил ей избежать наказания? – непримиримо добавил он.
- Я не про Конан говорю, пап, - уклонился Наруто. – Я не знаю такого наказания, но только не одиночество в тюрьме. Она же просто погибнет. Я про маму говорю, - напомнил он. – Я хочу позаботиться о её компании. Просто перенять её дело. Почему ты не стремишься понять меня? Поддержать, пап. Я же ничего противозаконного не замышляю, - замолчал, хотел услышать хоть слово, нетерпеливо ёрзал на стуле. – Можешь просто поддержать меня?
Отец мог тут же возразить, указать на хромающую экономику. Но ведь люди как-то учатся. А в универе проходили и управление. Долго ли руку набить. Ну пускай Наруто не сразу займёт ответственный пост, но он хотел, чтобы компания мамы управлялась не незнакомыми людьми, а семьёй.
- Я с Нагато свяжусь, попрошу его обучать меня, пап, - продолжал доказывать Наруто, подозревая, что доказательства походят чуть ли не на мольбы. – Он сам предлагал, помнишь? Он тоже хотел, чтобы я по маминым стопам пошёл.
- А ты хотел по моим, - вздохнул Минато и наконец-то выпустил кружку из рук. – Не смей быстро менять решений, - распорядился он. – Ты рассказал мне о своей мечте, заставил поверить в неё. А теперь твердишь, что работа в полиции тебе не подходит? Третий раз будет самым легковесным, запомни это.
- Значит, ты не против? – вырвалось у Наруто. – То есть, я имею в виду…
- Нет, я не против, - подтвердил Минато и тут же обосновал. – Детские мечты не так уж часто воплощаются в жизнь. Человек выбирает другие идеалы. Но я верил в твою мечту, Наруто. Верил, понимаешь? Ты сам заставил меня поверить в неё. Но, как ты и сказал, мне не придётся дёргаться от каждого звонка, ожидая сообщения о том, что ты в больнице с огнестрельным ранением, - он опять руку протянул, но не коснулся руки сына. – А теперь ответь честно: сколько времени ты обдумываешь своё решение?
- Не знаю. Иногда мне кажется, что с того самого момента, как умерла мама. Кажется, будто я всегда думал, что унаследую её дело, - потом вдохнул поглубже, расшифровал, избегая недопониманий. – Просто кажется… иногда.
Но рядом всегда оставался папа, бравый полицейский, которого хвалили на работе. Для малыша это был сильный стимул. Наруто всячески стремился повторить карьеру отца. Но он не задумывался, чем порой приходится жертвовать. Человечностью Наруто жертвовать не хотел. И не хотел жертвовать Конан. Едва он увидел, что папа оттаял, сразу же перешёл на другую ступень. Ему предстояло сделать ещё кое-что важное.
Она не вернулась домой. Вероятнее всего, там и будут поджидать. Она даже улыбнулась, думая об этом. И думала о Наруто, и о Минато, и вспоминала Кушину. Снова с болью, но уже приглушённой. Она всё сделала для неё. Наверно, случись всё наоборот, Кушина тоже бы не довольствовалась сложившимся положением. И она бы не смирилась с одной смертью – со смертью киллера, вмиг убившего её любовь.
Конан не снимала номера в гостинице. Она была готова к любому повороту. Она воспользовалась предложением, полученным давным-давно. Которым, думала, никогда не воспользуется. Она долго сидела в машине и смотрела на ключ с брелком-блестяшкой. Просто мушка с прозрачными крылышками, а если тряхнуть посильнее, крылышки начинали мигать красным светом.
Когда-то давно она пошла на встречу вместе с Кушиной. Совсем девчонки ещё, только в Университет поступили. Вместе. Всегда вместе с самой школы. Ещё не искушённые интимными ласками, просто не зная, что это возможно между девушками. Конан видела в лучшей подруге не просто подругу, но что-то большее. Только на третьем курсе она поняла. После их неожиданной близости. Возвращаясь с вечеринки. И совершенно случайно в доме Кушины никого не оказалось. Её родители тогда ещё были живы. Конан ничего не предпринимала, она всего лишь позволила утащить себя в другой мир. Обе, неопытные и отчасти робкие. А потом, молча лежащие в одной постели, они испытывали такую эйфорию, что любое слово могло испортить атмосферу. Кушина к ней потянулась, едва в себя пришла от головокружительного приключения. Она обняла, а Конан в ответ сделала то же самое. Они лежали на одной подушке, на краешке кровати, хотя кровать была огромна, и смотрели друг на друга не отрываясь. Они обе боялись глаза закрыть, страшась потерять пережитое. Быстрое моргание – всё, что они могли позволить себе. Они не помнили, сколько так времени провели, но встали и оделись задолго до того, как пришли родичи Кушины. Поздно. Тогда они оставили гостью ночевать у себя в доме. В огромном доме, в котором, казалось, эхо от стен будет отскакивать, если крикнуть.
Кушина съехала из родительского дома сразу, как приняла Минато. Они быстро сблизились и быстро расписались. Но у Кушины всегда оставалась тайная любовь. Она не хотела избавляться от неё и не стала. Она словно извинялась за измену. Словно считала сказанное Конан «нет» преступлением. Она не сказала. Она ни разу не попросила уйти.
Конан познакомилась с каким-то её родственником – до сих пор не знала, кто он ей – ещё в Университете. Приезжал на какой-то слёт компании, не зная ещё, что совсем скоро место родителей займёт Кушина. Они оба исчезли из жизни дочери в один день. Внезапно. Конан тогда не отходила от неё ни на шаг.
Тот родственник… она даже имя его с трудом вспомнила, Узумаки Нагато, сразу положил на Конан глаз и нахально предложил встретиться ещё раз. Они встретились, но снова в присутствии Кушины. А потом он пообещал дождаться.
Конан выбросила его телефон, но не рискнула выбросить ключи от временного особняка, которые он ей оставил. «На всякий случай», - так он тогда сказал. Дом семьи Узумаки, в котором останавливались те, кто приезжал по делам компании или в гости, но не хотел стеснять семью Узумаки. Запутанная логика, запутанная история. И куда вдруг все они пропали после гибели Кушины. Они словно бросили ответвление Кушины, свалили на Минато, который не собирался заниматься её делами. Конан не углублялась в подробности. Она просто знала, что компанией кто-то управляет.
Узумаки Нагато…
Имя, сейчас не дающее ей покоя. Он тогда твёрдо верил в обещание ждать столько, сколько потребуется. Ждал, что Конан избавится от привязанности и подумает о создании семьи. Она собиралась найти его. Если он примет её такой, запачканной в крови, если даст убежище, она собиралась рассмотреть и в нём тоже частичку Кушины.
Она стояла напротив пустующего особняка, куда раз в неделю приходила горничная, убирала пыль и мыла полы, а за домом присматривала экономка. Заброшенный дом с привидениями. Нелепое сравнение. Он и отдалённо не напоминал одно из тех грозных мрачных поместий из фильмов. Обычный домик, не гигантский, не крошечный, обнесённый низкой каменной загородкой, тонущий в ветвях разросшихся неухоженных деревьев. Некошеная лужайка, на которой трава по пояс, ленточка подъездной дорожки и зашторенные окна. Ничего необычного или отталкивающего. Конан остановится здесь. Остановится, чтобы собраться с мыслями и попытаться найти тот единственный путь, который выведет её из тёмного туннеля. И будет присматривать за Наруто. И защищать его. Если понадобится, она станет следить за каждым его шагом, когда он поступит на работу в полицию. Выбрал опасную профессию вместо тёплого местечка президента компании, филиала одного большого конгломерата. Бизнес семьи Узумаки выглядел бесконечным монстром. Спокойным монстром, дремлющим в тени раскидистых деревьев. Они не трогали лишнего, они просто жили… и росли.
Зазвонил мобильник. Она посмотрела на имя Наруто и долго медлила перед тем, как нажать приём. Сигнал закончился и через несколько секунд начался снова. Наруто не отступал, как и его мать. И он был таким же страстным, как она. Конан помнила тот порывистый поцелуй. Снова улыбнулась. На этот раз для Наруто, который её не видит.
- Я же просила, - заговорила она первой. – Не надо нам больше встречаться и даже разговаривать.
- Я помню, - заверил он. – Но не могу так. Я же вас бросаю, получается. Но я не брошу. Ни за что. И я… не хочу… чтобы вы… загремели за решётку, - с тягучими паузами, словно боялся смертельно оскорбить.
Она бы не оскорбилась. Только не его словами, идущими от сердца. Он умел говорить, как она, словами души. Он умел это инстинктивно. Тот редкий дар, о котором не подозревала и половина всего человечества. А случайно обнаружив его в себе, тут же забывала и продолжала сыпать пустыми поверхностными фразами, фальшиво улыбаясь или наигранно сердясь.
- Я получил ваш подарок, - заговорил Наруто о том, что его мучило. По его интонации видно, что мучило.
- Ты не показал его отцу, - сделала она выводы. – Я не против если покажешь. Пусть он знает, что я не брошу тебя.
Ещё одно предупреждение Минато, чтобы не допустил повторения истории. Если погибнет и Наруто, от Кушины ничего не останется. Совсем. Конан не знала, что будет, если это случится. Она даже обдумывала вероятность сблизиться с Наруто, но не могла воспринимать его всерьёз, как мужчину. Да и выглядело бы неколоритно, как если бы она охмурила мальчика. Не хотела. Она покачала головой в знак отвержения этой гадкой истории. Всё, что касалось Наруто, всё, выходящее за рамки, выглядело неправильно.
Сегодня она послала курьером маленькую коробочку, в которой передала Наруто бумажный цветок. Первый цветок, который сделала для неё Кушина. Наруто, должно быть, испытал новый всплеск. Она надеялась, потому что он не мог остаться равнодушным, как кукла, каких великое множество на улицах.
- Я сохраню его. Я знаю, что он для вас значит очень много.
- Спасибо, - можно было не говорить, сколько на самом деле значит для неё этот цветок. Он сам понял. Возможно, ещё и преувеличил.
- Конан-сан, я не могу сосредоточиться. И я не могу больше думать о работе в полиции. Я знаю, что вы должны ответить перед законом, но я не могу… как бы это сказать…
- Не нужно, - остановила она его мучительный поток. – Я поняла.
- Да, - выдохнул он расслабленно. – Вы всегда понимаете. Вы особенная.
Впечатление, произведённое на неопытного юношу. Она снова улыбнулась ему.
- Мы не можем просто разговаривать, как друзья, когда вздумается, - произнесла она. – Но я сохраню твой номер. Не меняй его… пожалуйста.
- Ни за что! – с жаром выпалил он. – А если сменю, первым делом вам позвоню.
Снова поблагодарить? Не стоило. Он и так слышал её невысказанные слова.
- Конан-сан, я вспомнил, что мне мама рассказывала. Я совсем маленьким был, но запомнил, потому что это был особенный день. Это был мой праздник, и она долго разговаривала со мной перед сном. Она говорила, что в её лучшую подругу влюбился её родственник. А я шутил, что она должна выйти за него замуж и родить сына, чтобы я мог с ним играть. Я понимаю, это совсем глупо звучит, но… это ведь вы? Та подруга. Вы, Конан-сан?
Она не ответила. Как причудливо порой складываются совпадения.
- Он ждёт вас до сих пор, - сбавил тон Наруто. Казалось, ему неловко говорить об этом. – Это не моё дело, но куда вы пойдёте? Он не осудит вас за то, что вы сделали, потому что очень любил маму. И он… он за границей живёт…
Убежище.
- Наруто, - она не стала медлить на этот раз. – Ты забываешь, что Минато не станет поощрять укрывательство преступника. Это сговор. И статья.
- Нет. Это помощь другу. Да, я виноват перед отцом, но если я никогда ему не расскажу… это ведь не преступление – помочь другу?
Для него – не преступление. Хотя помощь преступнику мучила его сильнее, чем остальных. Он покой потерял, зная, что поступает неправильно. Наруто находился на грани.
- Наруто, - спокойно высказала она. – У каждого человека есть то, чем он не может гордиться. Пусть это будет твоей тёмной стороной. Всего лишь это.
Она хотела сравнение провести. Заставить его представить, если бы это он выслеживал убийц одного за другим, без надежды, что их покарает закон. Она не верила. Поверил бы Наруто? Но она не произнесла ни слова, чтобы не будоражить его и так пошатнувшейся психики.
- Тебе необходимо успокоиться, - вместо слов, прозвучавших бы оправданиями, вымолвила Конан. – Просто успокойся. Сходи в аптеку, выпей снотворного и хорошенько выспись. Тебе это нужно.
Он не возражал. Принял её совет – она поняла, и не видя его лица.
- Конан-сан, вы не должны оставаться в одиночестве, - он оставил тему усталости. – Давайте вы хоть попробуете, а я пришлю вам адрес. У вас ведь есть лазейки, чтобы выехать из страны?
Нескрываемая надежда. Если она ответит отрицательно, он растеряется и поникнет ещё больше. Хотелось успокоить этого юношу и заверить, что всё будет хорошо. Но она знала, что не сделала бы этого, даже окажись с ним наедине.
- Вы сделаете это? Я… я позвоню ему. Даже если вы не захотите, я всё равно позвоню. И он будет ждать. Вас.
Он будет ждать – Конан верила. Но не верила, что сама поедет. Думала и не верила. Но она и раньше не верила, когда считала, что никогда не убьёт человека, каким бы негодяем он ни был.
- Всё возможно, - словно сдалась она. – Только позволь мне самой решать, принять его приглашение или нет.
- Да, - Наруто выдохнул. – Вы сами. Я просто… просто… просто я…
И замолчал. Не нужны слова, когда и так всё понятно.
- Береги себя, - такое обычное и избитое дала она наставление, потому что не хотелось прощаться. Они ведь могли попрощаться навсегда.
- Нет, погодите! – выпалил Наруто спешно.
Конан подождала, прислушалась к его неровному дыханию. Наверняка расхаживал по комнате или теребил что-нибудь в руках. Потом она нажала отбой. Не перезвонит. Им больше нечего сказать друг другу. Не сейчас.
Конан влезла в настройки и поставила на номер Наруто отдельную мелодию. Никогда не делала этого, а сегодня сделала. Никогда не думала, что придаст значение столь бесполезной вещи.
Убирая телефон в карман, она снова едва заметно улыбалась.
Автор: katsougi
Бета: отсутствует
Фэндом: Наруто
Рейтинг: PG
Персонажи: Конан, Наруто, Минато
Жанр: детектив, экшн, джен, фемслеш, гет
Предупреждения: ООС, AU
Размер: миди
Дисклеймер: герои принадлежат Масаси Кисимото
Саммари: Потеря старых связей порой страшнее, чем преступление за них.
От автора: Идея зародилась давным-давно и до сих пор бережно хранилась в моей голове. Но с лёгкой подачи Laora она всё-таки воплотилась в жизнь.
Разрешение автора на размещение его работы: получено
Читать в дневнике автора: здесь
1. Серпантин 2. Выстрел 3. Прикосновение 4. Фотография
5. Враг5. Враг
Наруто изводился, пожалуй, сильнее, чем до того, как раскрылся отцу. Он не мог уснуть ту первую ночь, вертелся в постели, ставшей крайне неудобной, ждал, что папа зайдёт поговорить и предложит обычный способ успокоиться. Они всегда вместе сидели на кухне или накрывали плечи одним одеялом на двоих на диване в комнате. И всегда с чашкой горячего чая в руках. Порой безо всего, даже без сахара. Но вместе, в постепенно разряжающейся атмосфере. Сегодня папа этого не сделал. Наруто сам готов был предложить, но не предложил. Сегодня было всё по-другому. Сегодня случилось что-то ужасное. Сегодня Минато впервые утратил доверие к сыну.
Наруто беспокоился. И время никак не могло повлиять благотворно на весь этот кавардак. Он так и лежал с открытыми глазами, рассматривая потолок в темноте, пока входная дверь не хлопнула. Тогда он резко сел в постели, позволяя соскользнуть одеялу и прохладному воздуху охватить плечи. Папа ушёл. Вернулся в участок. Наверно, собрал опергруппу и собирался обсуждать с ними план поиска и захвата. А то и сам захват произвести.
Той ночью Наруто не позвонил. Зато с утра слез с автобуса, не доезжая нескольких остановок до универа. Папа так и не вернулся домой. И не звонил. Наруто волновался за него и за Конан. Они оба странным образом переплели свои образы в сознании Наруто. Он бы хотел видеть их рядом улыбающимися. Или даже… резкий взмах головой… вместе? Конан и папа? Намекадзе Минато, которого она по личным причинам ненавидела и не постеснялась объявить об этом вслух. Если они встретятся, она могла выплеснуть свою боль на папу. И тогда…
Наруто дрогнул, испугался по-настоящему, но за чужую жизнь.
Что тогда? Выстрел? Чей?
Он остался стоять на остановке и набрал её номер. Она сразу ответила:
- Что случилось, Наруто?
Добрая и мягкая. С Наруто она была такой, но при виде определённых личностей менялась. Она представала монстром, но защищающим своё дитя. Наруто – её дитя. Как по наследству от мамы. Он поёжился, но не испытывал ни злости, ни паники.
- Конан-сан, - по привычке назвал он. Она не требовала звать его по-другому. Она соглашалась со всеми его действиями. – Конан-сан, пожалуйста, простите меня.
И молчание. Она уже поняла. Ей не нужны лишние слова. Она просто текла вместе с рекой времени, сама превращаясь в реку, становясь её частичкой. Крохотной и незаметной. Если она растворится в воде, никто больше её не увидит и не вспомнит. Кроме Наруто. Он будет помнить и искать её среди миллиардов молекул воды.
- Простите, я не мог поступить по-другому. Но мне от этого… мне так хреново, Конан-сан. Я же предал вас. Если бы не вас, то папу. У меня был выбор, кого именно предать. И я… я выбрал…
Хотел услышать слова прощения и продолжал сбивчиво оправдываться. Они оба стали для него близкими. И мнение любого из них его волновало в тысячу раз больше, чем мнение любого другого человека на Земле. Чем собственное благополучие.
- Я знаю, что неправильно поступил, и всё ещё расплачиваюсь. Я не должен был говорить ему. Вы же маму защищали…
- Наруто, - спокойно прервала она его самобичевание. – Не надо.
- Я не заслуживаю вашего прощения? – превратил он утверждение в вопрос. – Вы мне доверились, а я сделал это.
- Я знала, Наруто, - так же спокойно и мягко, как мама. – Знала, что так ты и поступишь. Ты верен своим убеждениям – и это хорошая черта.
- Что? – он замолк. Ждал обвинений или даже гудков в трубке, а она его сторону принимала.
- У тебя не было выбора. Другого, с которым ты мог бы смириться. Если бы ты не рассказал Минато, до конца жизни винил бы себя в том, что позволил убийце уйти.
- Но убийца…
Это же она сама.
- Конан-сан, но вы же сама… снайпер, которого ищет полиция.
- Мне не так важно, найдёт ли, - заверила она. – Я же говорила: у меня больше нет смысла выживать.
- Это из-за того, что вы маму любили больше жизни? – мог и не спрашивать. Это было действительно так. Но Конан не являлась самоубийцей, поэтому не бросится с моста, торжественно завершая жизнь. Она будет жить, но как?
- Что с вами будет? – спросил он уже тише. – Вы ведь попытаетесь уйти, правда?
- Да, - подтвердила она. – Ты сделал своё дело, твоя совесть чиста. И ты не знаешь, куда я пойду дальше, поэтому просто позволь мне самой решать за себя.
- Я так не могу, - возразил он. – Я не могу оставаться чистеньким, раз предав…
- Кто говорит о предательстве? – перебила она. – Я сама попросила тебя об этом. Разве ты не понял?
- Что? – повторил он недоумённый вопрос.
- Разве ты не понял? Наруто, ну какой же преступник тащит в своё логово свидетеля? Даже если это очень близкий человек.
- Тогда… я не понимаю, - честно сознался Наруто.
- Я попросила у тебя поддержки. Ты дал мне её. Ты дал мне надежду на завтра. Ты – мой новый смысл жизни.
- И я дал вам новый стимул двигаться? – её слова с двойным дном давали невероятную разгадку сейчас. Он сам не верил, как пришёл к таким выводам, и как вообще можно было к ним прийти – ничего же не связано. – Я заставил вас снова думать, как уйти от полиции?
- Временная мера предосторожности, - подтвердила она. – Я знала, что ты такой же сообразительный, как твоя мать. Заставляй друзей шевелиться, чтобы они не погибли от бездействия.
- А потом? – выпалил Наруто поспешно. – Что потом будет? Когда вы уверитесь в безопасности тылов?
- Найду ли я новый смысл?
- Я не совсем то… - он снова замолчал. И снова испытывал то тяжёлое чувство нереальности неправильного происходящего. Он снова позволял преступнику уйти. Как будущий полицейский, он обязан был помогать отцу. Или, хотя бы, воздерживаться от звонков Конан. Но он позвонил. Не папе, с которым обязан был поддерживать связь и предлагать посильную помощь. Он позвонил убийце. Инстинктивно чувствовал связь с ней. Другую связь. Опять сжимало в груди от разлада с отцом. Он обязательно позвонит ему. Обязательно.
- Конан-сан, почему вы маму полюбили?
- Потому что она была единственной.
И её убили. Наруто снова терзался. Не зная, кому отдать предпочтение, он опускал руки. Он не мог помогать отцу и не имел права отпускать преступника. Он оставался в том самом бездействии, впадал в оцепенение, разрушающее его изнутри.
Мама – единственная любовь Конан, которая не побоялась переступить закон и каждую минуту рисковала попасть за решётку, но уверенно шла к цели. Хорошо, что у неё появилась новая цель, хоть и не такая значительная.
- Я не могу помогать вам, - выдохнул Наруто. – Я не стану, Конан-сан. Я знаю, что вы правы, приговорив её убийц, но я не могу позволить твориться самосуду на улицах города. Если каждый начнёт вершить правосудие, город превратится в хаос, а мир превратится в место, где невозможно жить.
- Ты не разочаровал меня, Наруто, - снова мягко и… беэмоционально? – Оставайся верным своим идеалам. А о себе я позабочусь сама. Я больше…
- Конан-сан!
- Я не позвоню больше. Живи достойно, Наруто. Я буду присматривать за тобой. Просто живи.
- Конан-сан, а вы?
Не позвонит?
- Конан-сан, что с вами будет? В же из-за меня не станете делать ничего вразрез собственным интересам?
А какие у снайпера могут быть интересы? Он опять потакал преступным планам. И опять терялся, испытывал разочарование и отвращение к собственной беспомощности. Он заметался по улице в попытке найти хоть какое-нибудь решение.
- Я облегчу тебе задачу, - Конан тоже понимала его. Так же хорошо, как мама. – Позвони отцу. Попроси у него прощения. Он хороший человек, он сразу поймёт. Он стерпит всё, если видит в человеке что-то хорошее, даже если он не видит его сам.
- Но вы же говорили, что ненавидите.
- Личная неприязнь, что не меняет сути человека, Наруто. Ты тоже понимаешь это, - она сделала паузу, в которую Наруто хотел вклинить хоть какую-нибудь фразу, но ни одна из них не прозвучит уместно и значительно, поэтому он позволил ей просто продолжить. – Назови ему адрес. Северная окраина, парковая зона, недалеко от детского развлекательного центра.
- Вы же не хотите сказать, про приведёте его к себе? – мгновенно догадался Наруто.
- Я же просила позволить мне вершить свою судьбу самой, - напомнила она терпеливо. – Просто позвони и скажи ему. Пусть всё решится само. Тогда я точно буду знать, успокоилась её душа или нет.
Позволит ли мама уйти Конан или подвергнет её испытаниям? Но это же полный бред. Наруто слова не мог вымолвить. Потом понял, что и она это знала. И всё же давала шанс полиции. Не сводила счёты с полной жизнью, не жертвовала собой, потому что устала от одиночества. Она же сама сказала, что теперь у неё есть Наруто.
Она давала возможность Наруто. Она всё делала ради его спокойствия. Не закрывалась с ним одеялом на диване, с чашкой чая в руках, но избрала собственный способ.
- Не бойся, - подтолкнула она почти нежно. – Ничего плохого со мной не случится.
- Но тюрьма – не такое уж хорошее место, - напомнил Наруто совсем тихо.
- Сыграем в лотерею.
- Но вы проиграете.
Твёрдо верил в полицию и идеалы, привитые отцом с детства.
- Не звони мне больше, Наруто. Не надо давать повода обвинять себя в сговоре с преступником.
- Конан-сан…
- Не надо, Наруто, - еле слышно вырвавшееся дыхание между фразами, - …не надо.
И короткие гудки.
Конан стояла на крыше, всматривалась вдаль, изучала дороги, пропускала мимо внимания тысячи спешащих машин, искала лишь одну. Потом она почувствовала иронию, потому что этой машины она не дождётся. Прибудет целый эскорт с мигалками. Ради одного человека, который не раз доказал, что не агрессивен. Конан никогда не настраивалась на агрессию. Если бы захотела, если бы позволила эмоциям возобладать над разумом, она бы в течение недели, а то и дня расправилась с мерзавцами, приводя город в ужас. Никто бы не смог спокойно выходить из дома. Каждый из категории убийц Кушины перед выходом на улицу останавливался бы перед дверью и думал, последний ли день это в его жизни, или позволено пожить ещё немножко. Конан позволяла намного больше. Оставалась сравнительно флегматичной, чтобы самой не превратиться в монстра. А теперь у неё нет большой цели. Теперь только маленькие. Их должно хватить для поиска новой, настоящей. Наруто сам не понимал, как мотивирует людей вокруг себя. Кушина обмолвилась, что Минато тоже был таким же живчиком. Где была резка она, он сглаживал приветливой улыбкой и бесцеремонностью по отношению к ней. Тогда напряжение, созданное Кушиной, развеивалось и превращалось в улыбки. Она позволяла, потому что так было лучше. Но она оставалась собой рядом с Конан. Кушина всегда защищала её. Из-за её боевого настроя половина потенциальных ухажёров отсеивалась уже на стадии знакомства. Но она не могла отсеять одного из них. Того, кто не боялся её и не боялся отвержения. Того, кто улыбался в ответ на её выпады и отдавал большую часть внимания Конан, от чего она изображала непонимающую куклу. Конан улыбалась, как Кушине, и делала вид, что всё нормально. Она знала, что влюбчивый юнец уедет, и всё вернётся на свои места. И он обещал ждать, сколько бы времени это ни заняло. Ждать Конан. В последствии она ни разу не спросила у любимой, держит ли рыцарь-романтик слово или давно забыл о нём. Слишком молод был, когда рискнул дать клятву. Теперь Конан ловила себя на том, что думает о нём чаще. Ищет пути отступления. Даже если они подразумевают связь с кем-то ещё.
Губы Конан наконец дрогнули в намёке на улыбку, так и застывшую гримасой. Она не собиралась умирать или легко сдавать свою жизнь полиции. Она продолжала бороться. Наруто призывал её делать это. Сам не подозревал, что своими уговорами сдаться властям обозначает ей новый путь.
Они появились спустя полчаса.
- Долго же собираетесь, - перед собой обронила Конан.
За столько времени любой преступник успеет уйти. Но Конан не ушла бы до вечера. Время зависело лишь от решения Наруто. Если бы он всецело принял её сторону, он бы не позвонил отцу и не передал бы послания. Но он позвонил. В груди кольнуло от жестокой игры с юношей, которого Конан обязалась защищать. Она предлагала ему почти непосильный выбор, но верила, что он справится. Как всегда справлялась его мать. Наруто не мог изменить своим идеалами. Он стремился остановить даже оправданное преступление… но позволял убийце уйти.
Эскорт из четырёх машин – они подготовились как следует.
Внизу веселилась толпа. Конан усложняла задачу полиции. Они не могли ворваться в толкучку и начать пальбу. Они не могли заметить преступника среди скопления народа. Конан была больше чем уверена, что они даже не знали о празднике, учреждённом местной компанией. Город большой: одна его часть не может знать, что происходит в другой. Парк жил активной жизнью, вокруг развернулись торговые палатки, своё место заняли надувные батуты, вокруг слышались восторженные вопли детей и шумные посиделки взрослых. И среди всего этого празднества степенно расхаживали два патрульных полицейских в штатском. Конан давно их приметила и оставила под наблюдением. Они не получали приказа искать снайпера. Они вообще не знали, что назревает под покровом торжественного мероприятия.
Машины остановились недалеко от входа в парк. Кажется, визитёры замешкались из-за праздника. Минато был среди них. Ненавистный Намекадзе Минато, который позволил умереть своей любимой женщине. Если он не думал, что однажды так случится, зачем вообще спасал её в прошлый раз. Конан ни за что бы не допустила её смерти.
Она смотрела на него через оптический прицел. Палец лежал на спусковом крючке. И только усилием воли она не нажимала на него. А когда полиция определилась со способом действия, она нацелила винтовку на мигалку машины Минато и выстрелила. Она словно сама услышала щелчок попадания. Услышала треск лопнувшей пластмассы, бьющегося стекла и лязг металла, по которому скользнула пуля, а затем вгрызлась в крышу.
Они обернулись все вместе. Они действовали по указке Конан. Это она диктовала им свои условия, а не они приехали ловить её. Они не сообразили. Тогда Конан подтолкнула их вторым выстрелом, в центр ветрового стекла. И пожалела, что нельзя послать вместе с пулей бумажный цветок – так они быстрее придут к решению. Но они даже не поняли.
Зато понял Минато. Он выпалил приказ и бросился за прикрытие автомобиля. Конан лишь снова изобразила улыбку, прежде чем показать, насколько они беспомощны. Если бы она хотела, убрала бы их по одному, прежде чем они пришли бы к разумному решению вызвать подкрепление и найти убежище понадёжнее. Она видела их всех, засевших за корпусами авто. Сверху она могла снять их так же легко, как подавить мух на стекле. Она снова выстрелила, поднимая облачко пыли с асфальта рядом с ногой Минато.
И тогда он понял. Он поднялся в полный рост и устремил взгляд в сторону Конан, мимо неё, скользнул дальше, изучая недоступные простому человеческому взгляду высоты. Он не мог её видеть, а у Конан оставалось ещё пять патронов. Она не думала, что придётся перезаряжать оружие. Должно хватить. Только исход поединка покажет, кто уйдёт с победой. Она мечтала посмотреть в его глаза и обвинить. Он должен услышать всё, что заслуживал с того самого момента, как утратил профессиональное чутьё и позволил человеку просто умереть на улице. Позволил ЕЙ погибнуть посреди такой же людной улицы. Позволил Наруто увидеть её смерть и даже не пришёл вовремя. Наруто спасли из этого кошмара посторонние люди, а Минато даже не знал, где находится его сын, пока ему не позвонили.
Ещё одна пуля. Прямо у его ног. Минато даже не дрогнул, понял уже и принимал вызов. Если он настоящий мужчина, он не станет подличать, даже рискуя жизнью. Если он знал, с кем имеет дело. Он, никогда не обращающий внимания на незаметную подругу своей жены. Конан даже не знала, было ли ему известно об их связи. Он слишком спокойно воспринимал личную жизнь Кушины. Она не рассказывала ему всей правды. А он не интересовался. Безрассудное доверие или непрофессионализм?
Минато сделал несколько жестов, велел своим людям рассеяться. Конан следила за ними, пока это было возможно, пока они не потерялись среди толпы. А Минато один остался, смотрел на Конан. Думал, что на неё. Она видел его направленный в сторону взгляд. Было бы очень внушительно, если бы он попал в цель.
- Иди сюда, - произнесла Конан, с трудом разлепив губы.
Ещё один выстрел, пятый, в отдалении от последнего, как указка, в какую сторону идти. Он пошёл. Он принял приглашение и вызов. И в его лице по-прежнему не было страха. Он помнил её. Могло даже польстить, если бы Конан не испытывала такой отчаянной неприязни к нему. Хотелось просто убить. Так, как она сделала с остальными убийцами.
Она ждала, когда потеряла его из виду. Она считала секунды и не двигалась с места, хотя порывалась перезарядить винтовку. Всего три выстрела. Минато – обычный человек, но додумывалось невероятное, будто он не подпадает под привычную категорию, в которую входили абсолютно все. Казалось, он бессмертен, и чтобы прикончить его, необходимо всадить ему в лоб всю обойму.
Конан не двигалась. Она рисковала не успеть и всё равно не спешила перезаряжать. Она давала ему шанс, который напрочь бы перечеркнула, если бы сделала это. Правосудие закончилось, начиналась дуэль.
Три выстрела, три шанса. Конан не думала, что будет дальше. Она знала, что Минато приедет не один, но надеялась увидеть одного. И она не знала, зачем хочет его встретить. Бросить последнее обвинение? Он ведь не был последним пунктом её списка. Он вообще не состоял в нём, если только мысленно. Конан видела сны, как стреляет в него. Из укрытия, метко, убивая наповал. Он всегда падал и всегда оставался жив на те секунды, которых у настоящей жертвы просто не могло быть. Он не видел убийцу, но понимал, кто это сделал и зачем. Конан хотела увидеть его лицо наяву, обречённое и раскаивающееся. Минато успел обвинить себя за смерть жены, но пережил это, а Конан не желала прощать. Только не раньше, чем услышит, что он скажет в своё оправдание.
Он появился с той стороны, с какой она ждала его. Тихо, незаметно, но не скрываясь специально. Он просто выработал поступь, позволяющуюся подкрадываться к преступнику вплотную. Он не замечал за собой этого и использовал даже при родных, в кругу друзей, среди коллег. Конан следила за его жизнью точно так же, как следила за Наруто. Не маниакальная тяга, но вполне здоровый интерес, как друзья следят за карьерой друг друга и поздравляют за маленькие достижения. Минато не являлся её другом. Никогда.
- Конан, - первым заговорил он, когда увидел направленное на него дуло.
- Ты помнишь меня, - констатировала она.
- Опусти пушку, давай просто поговорим..
- Пока твоя группа окружает это здание? - ни мига доверия.
- Я разослал их оцепить всю сеть павильонов. Она не знают, где мы… Не знают точного места.
А он узнал. Конан сама показала ему. Но она не была уверена, что по пути он не позвонил своим сподвижникам. Все они не интересовали Конан. Она не верила в их способность зажать её в ловушке. Она всегда оставляла лазейку.
- Тебе не уйти, - Минато покачал головой. – Ответь на мой вопрос. Хотя бы один.
- Я не хочу.
Он мог спросить только о прошлом. Прошлое всегда причиняло боль, особенно если его затрагивали другие. Самой привычнее. У самой отваги больше и долго сдерживаемого гнева, являющегося подпиткой.
- За что ты ненавидишь меня? За что, Конан? Я же никогда не старался подавить тебя.
Он хотел только Кушину. То, чего она не могла отдать. Она не ответила. Минато не ждал ответа, сразу поверив в её «не хочу».
- Я уважал твои чувства. Я уважаю их и сейчас. Я разделяю твою скорбь, потому что сам пережил это…
- Заткнись, - тихо попросила она. – Утверждаешь, что знаешь, каково это – остаться совершенно одной и не иметь ни шанса сделать хоть что-то. А потом видеть, как виновные свободно разгуливают по улицам и уничтожают всё, чего достигла она, и не иметь возможности достучаться до полиции… - поспешный вдох.
- А ты пыталась? – перебил Минато, пока она не продолжила. – Рано или поздно их настигла бы кара. Весы правосудия, Конан.
- Но их держит слепая леди, - напомнила она.
Статуэтка, известная, наверно, всему миру. Закон пассивен, он полагается на мифические весы, а у судьи завязаны глаза. Конан не собиралась прощать. Она коснулась спускового крючка. Минато не дрогнул, не ринулся искать укрытие, не пытался спешно заговаривать зубы.
- Ты не сделаешь этого, - сказал он.
Три выстрела. Ей требовался всего один. Как она могла полагать, будто не сможет справиться, как с остальными.
- Ты этого не знаешь, - ответила она, борясь с желанием выстрелить и положить этому конец.
- Ты не мерзавец, способный зарезать человека за блестящую монету.
В его словах была истина. Она давила Конан морально и заставляла опустить винтовку. Вот он, перед ней. Тот, кто должен был защищать Кушину всеми силами. Тот, кто взял на себя ответственность, тихонько отодвинув в сторону Конан. Она позволила. Нельзя было позволять, а она послушалась сердца возлюбленной и поверила в Минато. Она совершила страшную ошибку, за которую до сих пор расплачивается.
- Конан, - позвал Минато совсем тихо. – Я знаю, тебе слишком больно. Ты переживала одна и попалась в сети замутнённого разума. Позволь мне помочь хоть сейчас.
Заперев её за решёткой? Нет, Минато имел в виду другое. Как бы ни злилась на него Конан, она знала этого человека слишком хорошо. Он умел сочувствовать. Но совершил непростительное.
Он протягивал руку, не двигаясь с места. Руку, которую она никогда не пожмёт. И никогда не послушает его. Она не опускала винтовки, начавшей тянуть её руки вниз. Тяжело не только внутри. Тяжело от физического напряжения и ощутимого веса металла. Она решительно взглянула в глазок оптического прицела и чуть надавила на спуск. Секунда.
- Конан-сан! – что есть мочи заорал ниоткуда вывалившийся Наруто.
Она не остановилась. А он метнулся между ними, вставая на пути вырвавшейся пули. Скрадывая громким голосом грохот выстрела. Секунда, за которую Конан успела так много, сколько, наверное, другие не успевают за всю жизнь.
Когда грохот стих, а облачко порохового дыма рассеялось, она так же стояла с винтовкой в руках и целилась в Минато, стоящего за Наруто. Целилась в Наруто. Живого Наруто, успевшего предотвратить удар. Конан в последний миг сдвинула дуло вбок. Всего в сантиметре пуля прошла от взлохмаченной головы Наруто, вырывая его бледность. Наруто нервничал, его ноги подкосились. Минато решил было, что в него попали, а Наруто просто осел, как обессилев после суточного забега. Его колени дрожали. Он, не думая ни секунды, закрыл отца собой, как показывают в ряде героических фильмов. Он решил, что сам пулю словил. А когда сообразил, когда Минато его в чувство привёл, сидя возле него на корточках, в удивлении повернул голову к стрелку:
- Конан-сан… - голос всё ещё дрожал. Потрясение парнишке обеспечено. Но Минато, как бы ненавистен ни был Конан, хороший отец. Она не знала, выстрелила бы, если бы не ворвался Наруто. Она могла не убить его, даже если бы жалела об этом всю оставшуюся жизнь. Минато был виновен только в её глазах.
- Вы промазали, Конан-сан? – в крайнем удивлении и с той же дрожью в голосе. Казалось, Наруто не заикается только потому, что изо всех сил старается контролировать себя.
- Похоже, - безжизненно ответила она.
Первое и последнее слово, обращённое к нему в их последней встрече. Она развернулась. А в магазине оставалось ещё два выстрела. Достаточно, чтобы сбить группу Минато со следа.
Минато за ней рванулся, а Наруто, так и не поднявшись с пола, вцепился в него обеими руками, мёртвой хваткой:
- Пап, стой! – кричал он. – Не надо, пап! Она бы ни за что…
Конан не увидела развязки. Она услышала на прощанье лишь обрывок фразы, обращённой не к ней. Когда она перепрыгнула через перильца на ярус ниже, уже ни звука не доносилось до неё.
Она лишь внизу остановилась, на верхней ступеньке, вверх посмотрела и обратилась к Наруто, надеясь, что ветер донесёт её слова. Надеясь, но ни на миг не веря в это:
- Раз взял ответственность за чужую жизнь, защищай её.
Больше она не оборачивалась. Больше она не собиралась мстить. Больше не хотела убить Минато.
Минато должен был побежать за ней. Он хотел побежать, но крепко держался за Наруто, безрассудно кинувшегося под пулю. Запоздало внутри всё похолодело, после выстрела. В то же мгновенье, как Наруто сам сообразил, каким чудом избежал смерти. По его словам, Конан не промахивается. Его восхищение её мастерством тревожило Минато. Он подготовился, опираясь на слова сына, хоть всё ещё и сердился на него. Минато знал, как поступит Конан. И он знал Конан. Возможно, не так хорошо, как Кушина, но достаточно для того, чтобы всерьёз забеспокоиться. И когда Кушина уходила к ней, он только усилием воли её не останавливал. Ревновал жутко. Но ревновал тихо, никому не показывая, в одиночестве пил вино. Дорогое вино, какое обычно подают в богатых домах. Он хотел думать, сколько денег выброшено впустую, на обычную блажь, чем о том, где его жена и с кем. Конан не представляла угрозы. Она всегда была второй половинкой Кушины. А когда одной из них не стало, половинка загнила. Минато её искать пытался пару месяцев спустя, но не нашёл со всеми своими связями. Он тогда думал, что она могла совершить суицид, и на этом успокоился. Не получалось простить её за любовь к той, которую они любили вместе.
Минато обнимал Наруто и понимал, что уже не успеет, даже если помчится на всей скорости, преодолевая лестничные пролёты прыжками через перила. Благо, здание закрыто на реставрацию, а то особо не разбежишься. Или то не благо было, а трагическая случайность. Конан не выбрала бы людное место. Но тогда она могла выбрать любое другое в городе.
- Наруто, дыши, хорошо? – уговаривал он, поглаживая сына раскрытой ладонью по голове и выписывая круги на его спине.
- Я нормально, пап, - заверял тот и пытался улыбаться. – Я же сказал, что она не выстрелит в меня.
- Но выстрелила, - напомнил Минато.
- Ни фига подобного, - отчаянно замотал головой Наруто. – Если бы она захотела…
И замолк.
Она захотела и выстрелила, но не в Наруто. Возможно, Наруто послужил катализатором. Возможно, без него Конан опустила бы оружие и позволила сомкнуть на запястьях наручники. Возможно, Минато сожалел бы об этом всю жизнь. А теперь он сожалел о её уходе. И продолжал поглаживать беспокойного юнца.
- Пап, не надо её в тюрьму сажать, - напирал Наруто. – Я… я не знаю почему, но она там погибнет. Она же… она маму…
- Любила, я знаю, - Минато расслабился. Сегодня сдался. И сегодня нельзя, если не хочет истерики сына. – Но ты очень опрометчиво поступил, - сдвинутые брови. – Мне бы следовало тебя отчихвостить как следует. Что это за выкрутасы? Ты забыл, что может сделать невменяемый…
- Она вменяемая!!! – заорал Наруто.
Минато почти отпрянул от неожиданности. Смотрел на сына и видел только его дрожащие губы. Видел его бешеный взгляд. Наруто срывался. И не только от страха. Он запутался, а Минато оставил его одного разгребать проблемы. Личные проблемы порой бывают хуже общедоступных. Наруто мог впасть в одно из состояний, которым психиатры придумали специальные названия. Но Наруто держался. Он всегда держался, старался выглядеть неуязвимым. Только близкие, хорошо знающие его, могли распознать, когда он пытается храбриться, а когда на самом деле храбрый. Наруто всего себя выкладывал, но хотел выглядеть перед отцом невозмутимо. Хотел, как опытный полицейский, контролировать ситуацию. Но сейчас её не контролировал даже Минато.
- Она всегда была сильной, - отозвался Минато, не желая затевать спора. – Но мы с тобой попозже поговорим. Наруто, - Минато взял его руку в свою, другой указательным пальцем ударил по его ладони, затем повторил, подчёркивая каждое слово, - ты мог пострадать. Тебя могли просто убить, ты понимаешь?
- Она бы…
- Прекрати говорить, что бы она сделала, а что нет! – отрезал Минато. – Если человек хоть раз расчётливо убил другого человека, он может сделать это ещё и ещё. И столько, сколько потребуется. Со временем стирается грань дозволенного. Каждый преступник, не остановившийся на первом убийстве, пусть и на случайном, а не расчётливом, знает, что у него есть третий путь.
- Что! – рявкнул Наруто в ответ. – Считаешь, она пошла бы по трупам?! Конан-сан?!
Невменяем.
Минато покачал головой. Что бы он ни сказал, не будет услышан, но он не мог молчать:
- Чем Конан отличается от остальных? Ты же сам стремился понять психологию убийц. А едва встретил знакомую, сразу же ищешь опровержение?
- Нет! – так же яростно. И слова кончились. – Нет! – повторил Наруто. Не мог подобрать оправданий и пытался стоять на своём. У него не было ничего в защиту Конан.
- Так бывает, Наруто, - пытался достучаться до него Минато. – Просто прими. Полицейский обязан видеть преступников и в близких, если они что-то совершили. А Конан тебе вообще никто.
Он ждал, что Наруто снова накинется с оживлёнными протестами, а он промолчал.
- Наруто? – недоверчиво потеребил его Минато. – Неужели ты внял моим доводам?
В такой момент? Ни за что.
- Наруто, - повторил он, готовый долдонить то же самое, этими же словами или искать другие. Если Наруто хотел стать кем-то, он обязан отличать хорошее от плохого. Он обязан прожить свою жизнь честно и достойно, ни перед кем не опуская головы и не завися от других, не испытывая страха, кроме страха перед такими ситуациями как эта. Страх смерти присущ всем живым существам, кроме безумцев. Страх смерти – это нормально. Минато сам бывал в таких ситуациях, но он научился держаться. И всё равно его трясло, хоть и запоздало.
Наруто всхлипнул.
Минато живо растерял все слова. Наруто понял и поверил, но пытался отвергнуть. Он ни за что не сдаст Конан ещё раз. А она, зная это, ни за что больше не скажет ему.
- Она не совсем мне чужая, Наруто, - попытался он сгладить ситуацию. – Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы ей стало легче.
- Ты думаешь, ей так трудно будет вынести решётки? – Наруто поднял взгляд. Минато ожидал слёз, но не увидел даже их блеска в уголках глаз.
- Одиночество, пап, - совсем тихо произнёс Наруто. – Оно убьёт её. А в тюрьме… там всем наплевать.
- Мне не наплевать, - заверил Минато с нажимом.
- Но ты останешься на свободе, а она…
Не договорил. А Минато усмотрел в его недомолвке то, чего ожидал: Наруто верил в правосудие и стремился остановить Конан, не желая этого. Он уже рассматривал версию с её арестом, но не принимал сознательно.
- Ты будто любишь её, - вместо всех объяснений вымолвил Минато едва слышно.
Наруто головой махнул, потом сделал паузу и снова махнул. Не принял последнего заявления отца всерьёз. Он встать попытался, сам. Дрожь осталась только мышечная, как после переутомления. Наруто храбрился и показывал, как незначительно всё, с ним произошедшее. Будто каждый день в людей стреляют, и каждый делает ставки, кто испугается, а кто нет.
Конан успела затронуть Наруто за живое – и это Минато сильно тревожило. Конан тревожила и его тоже в своё время, когда он не знал, как ещё к Кушине подкатить. Он видел зарождающуюся между ними связь. Поначалу не придавал значения. Как и остальные подростки, считал, что никогда не встретится с однополой любовью. Но Конан и Кушина доказывали обратное. Постоянно. Потом он их случайно вместе застукал. После школы уже, почти на выпуске из Университета. Минато видел их откровенные прикосновения, видел участки обнажённой кожи. Всё ждал, когда хоть одна из них голову поднимет и заметит свидетеля, а они вообще ничего вокруг не видели. Он так и ушёл тогда, не посмел прервать их идиллии. С того момента он всерьёз заволновался, сможет ли добиться своего места в жизни Кушины. Не сдался. И когда услышал, что на неё напали, ни мгновенья не колебался, бросился очертя голову. Как Наруто сегодня, без подстраховки, не думая, под пулю…
- Ничего, - совсем тихо произнёс Минато. – Ты живой.
Мысли о сбежавшей Конан развеялись, ибо бессмысленно мусолить произошедшее. Он снова попытается. На этот раз сам выследит её и ничего не скажет Наруто.
Потом его группа появилась. Двое. Искали в зданиях, как и было запланировано. Ни один из них не подумал взять под наблюдение толпу.
- Пап, ну хватит уже держать меня, не грохнусь же, - ворчливо отпихнулся Наруто. Явление опергруппы и на него подействовало отрезвляюще. Он просто не мог позволить себе выглядеть невыгодно при свидетелях. Особенно в присутствии тех, с кем он в будущем рассчитывал работать.
- Получишь за препятствование расследованию, - легко пригрозил Минато и шагнул навстречу коллегам. Не стал теребить рану Наруто, не оглянулся, позволил ему самому сохранить лицо.
Минато не теребил Наруто, когда вернулся домой. Он зашёл как обычно, разделся как обычно, умылся как обычно и затих на кухне, тоже как обычно. Его беспокоило, наверно, то же самое, что беспокоило Наруто. Папа сил не жалел ради обучения сына, ночи не спал.
Наруто не смог заставить себя выйти навстречу, хотя видел его машину внизу, под окнами, вслушивался в знакомые звуки за дверью комнаты, по ним следил за тем, что делает отец. Папа не делал ничего необычного. И он не позвал Наруто ужинать. Наверно, и не готовил ничего. Максимум, что он сделал, прихватил еды из кафешки, где Наруто познакомился с Конан. Быстрое знакомство. Неестественно молниеносное, а казалось, он с детства её знает. Как родственница, живущая на соседней улице и частенько забегающая на чай, всегда с гостинцем для ребёнка. Наруто уже не считал себя ребёнком, а с ней чувствовал себя именно им. С ней хотелось расслабиться и слушать бесконечно. Но она мало говорила и только по существу. Замкнутая в себе особа, вызывающая такой буран эмоций, что в себе теряешься. Наруто буквально чувствовал её отчаянное одиночество по её скупым словам, по её мягкому молчанию, которое слушаешь, словно она подробно рассказывает о своей жизни. Она рассказывала не так, как другие. Наруто не знал никаких подробностей, но знал Конан, этого жуткого убийцу Белого Цветка.
Он поднялся и помедлил перед дверью. Начинать с чего-то всё равно надо. Папа просто не заслуживает игнорирования. Он вообще ничего не сделал, за что стоило бы на него сердиться. Наруто сам вину чувствовал перед ними обоими и не мог выбрать стороны, которую принять. Нельзя принимать сторону убийцы, а Наруто принимал. И нельзя позволить папе упечь Конан за решётку до самой старости, а то и пожизненно. Наруто оставался на обеих сторонах и разрывался от этого. Он мучился до тех пор, пока не решился выйти к отцу.
Тихонько он покинул комнату, ожидая осуждения, а папа промолчал. Тихонько Наруто подошёл к плите, заглянул под крышку кастрюли. В нос ударил восхитительный аромат свежеприготовленного рамена. Папа показывал, что не сердится. Он, пожалуй, в растерянности не меньшей, чем единственный сын. Наруто не прикоснулся к любимому блюду. Он вообще есть не хотел, хотя желудок на запах отозвался громко и красноречиво. Наруто закрыл кастрюлю и сел за стол напротив отца, сложил руки в замок и уставился на кружку, которую папа удерживал двумя пальцами, просунув их в ручку. Кружка давно опустела, а он словно уснул.
- Пап, - начал Наруто, - ты не сердись, ладно? Я же сам не знаю, что делаю. Я… словно это не я, а за меня кто-то живёт. Я не справляюсь…
Признался.
- … не справляюсь с собственными мыслями. Я хочу для тебя что-нибудь сделать. Я понимаю, что должен, но почему-то не получается. И это не потому, что я влюбился в неё, нет. Это такое странное чувство… оно просто отупляет меня, и я ничего не могу…
Замолчал на полуслове. Папе достаточно сбивчивых оправданий, чтобы в полной мере оценить состояние сына. Наруто покачивался на стуле, как маятник, вперёд-назад. Папа руку протянул и накрыл ей обе руки Наруто. Только тогда Наруто осмелился ему в глаза посмотреть. Никогда не смущался и словно вызов ответный швырял, а тут спасовал.
- Всё образуется, - заверил папа спокойно.
- Но ты ведь сердишься, да? Если бы хоть кто-нибудь другой… если бы она хоть немножко позлее была… или, как это сказать-то… блин, я не поэт, чтобы выражать эмоции словами, - вывалил Наруто в шумном выдохе.
- Наруто, - папа не стал ни носом тыкать, ни поддерживать, - давай сейчас поговорим об этом. Всё, что ты думаешь или хочешь сделать, не скрывая.
- А ты?
- Ты же знаешь, - качнул головой папа, словно сокрушался из-за невозможности переступить закон. – Я не очень хорошо знаю Конан. Есть ли на Земле вообще хоть один человек, который знает её достаточно хорошо? Ты? – он смотрел пристально, внутрь истерзанной души.
- Я не знаю, - ответил Наруто таким же покачиванием головы. – Не знаю, могу ли утверждать, что знаю её. Но мне кажется, что могу. Не о её жизни или связях, но она… ты понимаешь?.. она как будто вокруг меня, когда рядом. Я не люблю её, - настойчиво, с нажимом повторил Наруто, словно боялся, что его обвинят в неравной любви, - но я её как будто вижу. Она же… она не скрывалась совсем. И, наверно, как мама, хочет, чтобы у меня всё получилось по жизни… - неопределённо, легковесно. - Я глупости говорю, да?
- Нет, - мягко откликнулся Минато, - но ты всегда стремился стать хорошим полицейским. Как должен поступить полицейский в такой ситуации?
Не настаивал и не отчитывал. Наруто и сем отлично понимал, как должен поступать полицейский, а язык не поворачивался отбарабанить выученный урок, когда дело касалось Конан.
- Ты не можешь сказать, - понял отец. – Я не осуждаю тебя за отзывчивость, но это чувство очень часто неприемлемо в твоей будущей работе. Думаешь, я ни разу не наступал на горло своим чувствам? У меня были дела, похожие на это. Когда я отчётливо видел загнанных в угол людей, вынужденных поступать так, как они поступали. Альтернатива была шокирующей, даже смерть. А я всё равно шёл за ними с наручниками и доставлял в зал суда.
- И… - Наруто весь сосредоточился, ждал чудесных историй об освобождении несправедливо обвинённых прямо со скамьи подсудимых, - что с ними стало?
- По-разному, - не стал уворачиваться папа, - иногда приговор смягчался до условного срока. Иногда они получали по полной программе. Всё зависит от преступления, которое они совершили. Конан убила девять человек. Убила, Наруто, приговорила к смерти, наплевала на закон, который обязан соблюдать каждый человек.
- Я понимаю, но… всё равно… это нечестно – осуждать людей за то, что они защищались, когда их загнали в угол, - взгляд в кружку, которую папа держал в руках. – Я понимаю, что нельзя так и сам бы никогда не поступил. Но неужели невозможно взять в сравнение деяния их и по-настоящему виновных?!
- То есть, ты считаешь Конан невиновной? – отрезал папа, отбивая у Наруто всё желание отстаивать права преступников.
- Нет, - тут же отозвался тот. – Конечно же, она виновна.
- Так почему ты позволяешь ей уйти?
- Я не позволяю. Я говорил с ней, я настаивал. Я хотел, чтобы она сама… ч-чёрт… как я могу объяснить то, чего сам понять не могу! – наконец вспыхнул Наруто. – Как, пап?!
- В этом случае тебя отстраняют от дела, потому что ты не в состоянии мыслить адекватно,- указал Минато на сложившиеся трудности. – Закон в состоянии понять, что ты можешь сделать, а чего – нет. Или, ты думаешь, просто так придумали пункт, чтобы близкие люди могли отказаться от свидетельства против того, кого любят? – молчание. – Просто так, Наруто?
- Нет! Но Конан же мне совсем никто. А я не могу против неё. Я не хочу, ты понимаешь?! – сорвался, задышал чаще. Ждал, что папа снова начнёт успокаивать и обязательно найдёт разумное оправдание. Сейчас Наруто искал только оправдание, зная, что его нет.
Папа не поддержал:
- Что мы дальше будем делать?
- Не знаю.
- Наруто, это твоё будущее. Ты не можешь отмахнуться словами «не знаю». Если не знаешь ты, то кто?
- Н знаю!!! – во весь голос проорал Наруто, резко вскакивая с места и упираясь раскрытыми ладонями в стол. Хотел докричаться до отца, получить его поддержку, но явственно ощущал, что не в это раз. Папа никогда не примет стороны нарушителя, как бы тяжело или больно ему ни было. И папа смотрел с такой же болью, как смотрела Конан. Они оба были похожи, хоть и отрицали это. Они оба потеряли одного и того же человека и оба старались избегать встреч. Конан к ним просто не стремилась, потому что винила Минато за трагедию прошлого.
- Она считает виновным меня, - озвучил знакомую истину папа. – За то, что я не знал, когда на мою жену совершится покушение. Конан всегда выглядела отчуждённой и отвергала моё существование. Она бы давно заняла позицию против меня, если бы я только попытался возразить против их отношений. И Кушина… - отцу тяжело было говорить об этом, а Наруто облегчал ему задачу, не смотря на него, - она бы тоже не приняла моего ультиматума. Конан для неё была всем. Не я, соглашающийся со всеми её решениями. Я готов был жизнь за неё отдать, а она всё равно тянулась к ней…
- Пап, - окликнул Наруто, наконец посмотрев, руку протянул и накрыл ею свободную руку отца. Точно так же, как совсем недавно сделал он сам. – Ты не мучай себя, пап. Я же знаю, что мама не из-за тебя умерла. Кого и следует винить, так это меня. Я же был там… - видя, что отец хочет перебить его, Наруто спешно заговорил сам, почти проглатывая слова. – Я знаю, что был совсем карапузом и не имел возможности вообще даже понять происходящего. Но там был я, а не ты. И ты не мог знать, кто и когда нанесёт удар. Никто не знал, потому что мама не была таким уж серьёзным конкурентом. Она давала жить всем, а они хотели жить ещё лучше. Лучше неё, пап.
Сбился и сам понимал, какой детский лепет обрушился на отца. Наруто стушевался, снова на кружку смотрел. Минато высвободил пальцы из ручки, напомнил, о чём хотел поговорить:
- Что ты будешь делать дальше, Наруто? – спокойно. Его спокойствию можно только позавидовать. Сочувствие, вплетающееся в это спокойствие, и желание помочь. – Если бы ты уже состоял в штате полиции, тебя бы отстранили от расследования. Возможно, сделали бы серьёзный выговор. Ты справишься с этим?
Помнил каждое заявление сына уверенным голосом и с упрямым выражением лица. Наверно, впервые Наруто почувствовал, как трудно делать выбор. Непосильно. Он бы сам пошёл к начальству и попросил снять его с дела. Уверившись в этом, он наконец-то пришёл к решению и без колебаний больше поднял глаза на собеседника:
- Я не хочу работать в полиции, пап, - выдал он с расстановкой. – Это не сиюминутная блажь или обида. Я очень хочу достигать правосудия собственными руками, но я не хочу осуждать других за то, на что они, по всем законам человечности, имели право.
- То есть, она имела право на убийство? – снова кольнул Минато.
- Я не про то сейчас, - решительно. – Никто не вправе убивать людей. Я говорю, что не хочу оставаться бездушным полицейским, который вынужден давить самого себя, следуя закону. Иногда закон бывает очень жестоким, - пауза, - …очень, пап.
Потом они надолго замолчали. В животе опять заурчало, Наруто не обратил внимания, поёжился только, боясь, как бы папа не предложил перекусить и убить атмосферу важного разговора. А Наруто хотел прямо сейчас всё решить. Или даже, решиться?
- Я хочу как мама, - совсем тихо, еле слышно выговорил он. – Управлять её компанией. Наверное, так лучше будет для всех. И ты меньше тревожиться будешь, потому что не надо будет отправлять меня на опасные операции. Я хочу попробовать, пап. Чтобы не председатель по найму во главе стоял, а кто-нибудь из нас, Узумаки.
Ему казалось, что он до сих пор сбивчиво объясняет. Неважно. Главное – понятно. Он не хотел произносить возвышенных речей или вдаваться в подробности. Он ждал, что отец сам поймёт.
Минато понял, не переспросил даже:
- Это Конан тебя надоумила? – его тон изменился. Стал отчасти прохладным. Минато недолюбливал Конан – становилось очевидно. Но никакая неприязнь не способна задавить в нём честного полицейского. Он будет рассматривать её как обычного убийцу, ни больше ни меньше. Он не примет смягчающее обстоятельство, что она всё это ради мамы затеяла и в конечном итоге осталась ни с чем. И он не припишет ей несуществующей жестокости из-за неприязни. Его чувства легко понять. Папе долго приходилось делить маму с другим человеком. Если бы Конан была мужчиной, он бы решил по-другому. Но он знал, что Кушина уйдёт, едва замахнулся бы на недозволенное.
- Конан-сан ни при чём, - возразил Наруто, чуть утихомирив эмоции. – Ну… если только косвенно. Я увидел то, чего ты пытался объяснить мне. Обратную сторону закона, пап. Я не хочу грести всех под одну гребёнку. Я хочу той справедливости, которую заслуживает каждый.
- И, по-твоему, какая справедливость подходит ей?
Наруто снова на него смотрел. Папа сердился. На этот раз не из-за Наруто, а из-за неё.
- Ты бы позволил ей избежать наказания? – непримиримо добавил он.
- Я не про Конан говорю, пап, - уклонился Наруто. – Я не знаю такого наказания, но только не одиночество в тюрьме. Она же просто погибнет. Я про маму говорю, - напомнил он. – Я хочу позаботиться о её компании. Просто перенять её дело. Почему ты не стремишься понять меня? Поддержать, пап. Я же ничего противозаконного не замышляю, - замолчал, хотел услышать хоть слово, нетерпеливо ёрзал на стуле. – Можешь просто поддержать меня?
Отец мог тут же возразить, указать на хромающую экономику. Но ведь люди как-то учатся. А в универе проходили и управление. Долго ли руку набить. Ну пускай Наруто не сразу займёт ответственный пост, но он хотел, чтобы компания мамы управлялась не незнакомыми людьми, а семьёй.
- Я с Нагато свяжусь, попрошу его обучать меня, пап, - продолжал доказывать Наруто, подозревая, что доказательства походят чуть ли не на мольбы. – Он сам предлагал, помнишь? Он тоже хотел, чтобы я по маминым стопам пошёл.
- А ты хотел по моим, - вздохнул Минато и наконец-то выпустил кружку из рук. – Не смей быстро менять решений, - распорядился он. – Ты рассказал мне о своей мечте, заставил поверить в неё. А теперь твердишь, что работа в полиции тебе не подходит? Третий раз будет самым легковесным, запомни это.
- Значит, ты не против? – вырвалось у Наруто. – То есть, я имею в виду…
- Нет, я не против, - подтвердил Минато и тут же обосновал. – Детские мечты не так уж часто воплощаются в жизнь. Человек выбирает другие идеалы. Но я верил в твою мечту, Наруто. Верил, понимаешь? Ты сам заставил меня поверить в неё. Но, как ты и сказал, мне не придётся дёргаться от каждого звонка, ожидая сообщения о том, что ты в больнице с огнестрельным ранением, - он опять руку протянул, но не коснулся руки сына. – А теперь ответь честно: сколько времени ты обдумываешь своё решение?
- Не знаю. Иногда мне кажется, что с того самого момента, как умерла мама. Кажется, будто я всегда думал, что унаследую её дело, - потом вдохнул поглубже, расшифровал, избегая недопониманий. – Просто кажется… иногда.
Но рядом всегда оставался папа, бравый полицейский, которого хвалили на работе. Для малыша это был сильный стимул. Наруто всячески стремился повторить карьеру отца. Но он не задумывался, чем порой приходится жертвовать. Человечностью Наруто жертвовать не хотел. И не хотел жертвовать Конан. Едва он увидел, что папа оттаял, сразу же перешёл на другую ступень. Ему предстояло сделать ещё кое-что важное.
Она не вернулась домой. Вероятнее всего, там и будут поджидать. Она даже улыбнулась, думая об этом. И думала о Наруто, и о Минато, и вспоминала Кушину. Снова с болью, но уже приглушённой. Она всё сделала для неё. Наверно, случись всё наоборот, Кушина тоже бы не довольствовалась сложившимся положением. И она бы не смирилась с одной смертью – со смертью киллера, вмиг убившего её любовь.
Конан не снимала номера в гостинице. Она была готова к любому повороту. Она воспользовалась предложением, полученным давным-давно. Которым, думала, никогда не воспользуется. Она долго сидела в машине и смотрела на ключ с брелком-блестяшкой. Просто мушка с прозрачными крылышками, а если тряхнуть посильнее, крылышки начинали мигать красным светом.
Когда-то давно она пошла на встречу вместе с Кушиной. Совсем девчонки ещё, только в Университет поступили. Вместе. Всегда вместе с самой школы. Ещё не искушённые интимными ласками, просто не зная, что это возможно между девушками. Конан видела в лучшей подруге не просто подругу, но что-то большее. Только на третьем курсе она поняла. После их неожиданной близости. Возвращаясь с вечеринки. И совершенно случайно в доме Кушины никого не оказалось. Её родители тогда ещё были живы. Конан ничего не предпринимала, она всего лишь позволила утащить себя в другой мир. Обе, неопытные и отчасти робкие. А потом, молча лежащие в одной постели, они испытывали такую эйфорию, что любое слово могло испортить атмосферу. Кушина к ней потянулась, едва в себя пришла от головокружительного приключения. Она обняла, а Конан в ответ сделала то же самое. Они лежали на одной подушке, на краешке кровати, хотя кровать была огромна, и смотрели друг на друга не отрываясь. Они обе боялись глаза закрыть, страшась потерять пережитое. Быстрое моргание – всё, что они могли позволить себе. Они не помнили, сколько так времени провели, но встали и оделись задолго до того, как пришли родичи Кушины. Поздно. Тогда они оставили гостью ночевать у себя в доме. В огромном доме, в котором, казалось, эхо от стен будет отскакивать, если крикнуть.
Кушина съехала из родительского дома сразу, как приняла Минато. Они быстро сблизились и быстро расписались. Но у Кушины всегда оставалась тайная любовь. Она не хотела избавляться от неё и не стала. Она словно извинялась за измену. Словно считала сказанное Конан «нет» преступлением. Она не сказала. Она ни разу не попросила уйти.
Конан познакомилась с каким-то её родственником – до сих пор не знала, кто он ей – ещё в Университете. Приезжал на какой-то слёт компании, не зная ещё, что совсем скоро место родителей займёт Кушина. Они оба исчезли из жизни дочери в один день. Внезапно. Конан тогда не отходила от неё ни на шаг.
Тот родственник… она даже имя его с трудом вспомнила, Узумаки Нагато, сразу положил на Конан глаз и нахально предложил встретиться ещё раз. Они встретились, но снова в присутствии Кушины. А потом он пообещал дождаться.
Конан выбросила его телефон, но не рискнула выбросить ключи от временного особняка, которые он ей оставил. «На всякий случай», - так он тогда сказал. Дом семьи Узумаки, в котором останавливались те, кто приезжал по делам компании или в гости, но не хотел стеснять семью Узумаки. Запутанная логика, запутанная история. И куда вдруг все они пропали после гибели Кушины. Они словно бросили ответвление Кушины, свалили на Минато, который не собирался заниматься её делами. Конан не углублялась в подробности. Она просто знала, что компанией кто-то управляет.
Узумаки Нагато…
Имя, сейчас не дающее ей покоя. Он тогда твёрдо верил в обещание ждать столько, сколько потребуется. Ждал, что Конан избавится от привязанности и подумает о создании семьи. Она собиралась найти его. Если он примет её такой, запачканной в крови, если даст убежище, она собиралась рассмотреть и в нём тоже частичку Кушины.
Она стояла напротив пустующего особняка, куда раз в неделю приходила горничная, убирала пыль и мыла полы, а за домом присматривала экономка. Заброшенный дом с привидениями. Нелепое сравнение. Он и отдалённо не напоминал одно из тех грозных мрачных поместий из фильмов. Обычный домик, не гигантский, не крошечный, обнесённый низкой каменной загородкой, тонущий в ветвях разросшихся неухоженных деревьев. Некошеная лужайка, на которой трава по пояс, ленточка подъездной дорожки и зашторенные окна. Ничего необычного или отталкивающего. Конан остановится здесь. Остановится, чтобы собраться с мыслями и попытаться найти тот единственный путь, который выведет её из тёмного туннеля. И будет присматривать за Наруто. И защищать его. Если понадобится, она станет следить за каждым его шагом, когда он поступит на работу в полицию. Выбрал опасную профессию вместо тёплого местечка президента компании, филиала одного большого конгломерата. Бизнес семьи Узумаки выглядел бесконечным монстром. Спокойным монстром, дремлющим в тени раскидистых деревьев. Они не трогали лишнего, они просто жили… и росли.
Зазвонил мобильник. Она посмотрела на имя Наруто и долго медлила перед тем, как нажать приём. Сигнал закончился и через несколько секунд начался снова. Наруто не отступал, как и его мать. И он был таким же страстным, как она. Конан помнила тот порывистый поцелуй. Снова улыбнулась. На этот раз для Наруто, который её не видит.
- Я же просила, - заговорила она первой. – Не надо нам больше встречаться и даже разговаривать.
- Я помню, - заверил он. – Но не могу так. Я же вас бросаю, получается. Но я не брошу. Ни за что. И я… не хочу… чтобы вы… загремели за решётку, - с тягучими паузами, словно боялся смертельно оскорбить.
Она бы не оскорбилась. Только не его словами, идущими от сердца. Он умел говорить, как она, словами души. Он умел это инстинктивно. Тот редкий дар, о котором не подозревала и половина всего человечества. А случайно обнаружив его в себе, тут же забывала и продолжала сыпать пустыми поверхностными фразами, фальшиво улыбаясь или наигранно сердясь.
- Я получил ваш подарок, - заговорил Наруто о том, что его мучило. По его интонации видно, что мучило.
- Ты не показал его отцу, - сделала она выводы. – Я не против если покажешь. Пусть он знает, что я не брошу тебя.
Ещё одно предупреждение Минато, чтобы не допустил повторения истории. Если погибнет и Наруто, от Кушины ничего не останется. Совсем. Конан не знала, что будет, если это случится. Она даже обдумывала вероятность сблизиться с Наруто, но не могла воспринимать его всерьёз, как мужчину. Да и выглядело бы неколоритно, как если бы она охмурила мальчика. Не хотела. Она покачала головой в знак отвержения этой гадкой истории. Всё, что касалось Наруто, всё, выходящее за рамки, выглядело неправильно.
Сегодня она послала курьером маленькую коробочку, в которой передала Наруто бумажный цветок. Первый цветок, который сделала для неё Кушина. Наруто, должно быть, испытал новый всплеск. Она надеялась, потому что он не мог остаться равнодушным, как кукла, каких великое множество на улицах.
- Я сохраню его. Я знаю, что он для вас значит очень много.
- Спасибо, - можно было не говорить, сколько на самом деле значит для неё этот цветок. Он сам понял. Возможно, ещё и преувеличил.
- Конан-сан, я не могу сосредоточиться. И я не могу больше думать о работе в полиции. Я знаю, что вы должны ответить перед законом, но я не могу… как бы это сказать…
- Не нужно, - остановила она его мучительный поток. – Я поняла.
- Да, - выдохнул он расслабленно. – Вы всегда понимаете. Вы особенная.
Впечатление, произведённое на неопытного юношу. Она снова улыбнулась ему.
- Мы не можем просто разговаривать, как друзья, когда вздумается, - произнесла она. – Но я сохраню твой номер. Не меняй его… пожалуйста.
- Ни за что! – с жаром выпалил он. – А если сменю, первым делом вам позвоню.
Снова поблагодарить? Не стоило. Он и так слышал её невысказанные слова.
- Конан-сан, я вспомнил, что мне мама рассказывала. Я совсем маленьким был, но запомнил, потому что это был особенный день. Это был мой праздник, и она долго разговаривала со мной перед сном. Она говорила, что в её лучшую подругу влюбился её родственник. А я шутил, что она должна выйти за него замуж и родить сына, чтобы я мог с ним играть. Я понимаю, это совсем глупо звучит, но… это ведь вы? Та подруга. Вы, Конан-сан?
Она не ответила. Как причудливо порой складываются совпадения.
- Он ждёт вас до сих пор, - сбавил тон Наруто. Казалось, ему неловко говорить об этом. – Это не моё дело, но куда вы пойдёте? Он не осудит вас за то, что вы сделали, потому что очень любил маму. И он… он за границей живёт…
Убежище.
- Наруто, - она не стала медлить на этот раз. – Ты забываешь, что Минато не станет поощрять укрывательство преступника. Это сговор. И статья.
- Нет. Это помощь другу. Да, я виноват перед отцом, но если я никогда ему не расскажу… это ведь не преступление – помочь другу?
Для него – не преступление. Хотя помощь преступнику мучила его сильнее, чем остальных. Он покой потерял, зная, что поступает неправильно. Наруто находился на грани.
- Наруто, - спокойно высказала она. – У каждого человека есть то, чем он не может гордиться. Пусть это будет твоей тёмной стороной. Всего лишь это.
Она хотела сравнение провести. Заставить его представить, если бы это он выслеживал убийц одного за другим, без надежды, что их покарает закон. Она не верила. Поверил бы Наруто? Но она не произнесла ни слова, чтобы не будоражить его и так пошатнувшейся психики.
- Тебе необходимо успокоиться, - вместо слов, прозвучавших бы оправданиями, вымолвила Конан. – Просто успокойся. Сходи в аптеку, выпей снотворного и хорошенько выспись. Тебе это нужно.
Он не возражал. Принял её совет – она поняла, и не видя его лица.
- Конан-сан, вы не должны оставаться в одиночестве, - он оставил тему усталости. – Давайте вы хоть попробуете, а я пришлю вам адрес. У вас ведь есть лазейки, чтобы выехать из страны?
Нескрываемая надежда. Если она ответит отрицательно, он растеряется и поникнет ещё больше. Хотелось успокоить этого юношу и заверить, что всё будет хорошо. Но она знала, что не сделала бы этого, даже окажись с ним наедине.
- Вы сделаете это? Я… я позвоню ему. Даже если вы не захотите, я всё равно позвоню. И он будет ждать. Вас.
Он будет ждать – Конан верила. Но не верила, что сама поедет. Думала и не верила. Но она и раньше не верила, когда считала, что никогда не убьёт человека, каким бы негодяем он ни был.
- Всё возможно, - словно сдалась она. – Только позволь мне самой решать, принять его приглашение или нет.
- Да, - Наруто выдохнул. – Вы сами. Я просто… просто… просто я…
И замолчал. Не нужны слова, когда и так всё понятно.
- Береги себя, - такое обычное и избитое дала она наставление, потому что не хотелось прощаться. Они ведь могли попрощаться навсегда.
- Нет, погодите! – выпалил Наруто спешно.
Конан подождала, прислушалась к его неровному дыханию. Наверняка расхаживал по комнате или теребил что-нибудь в руках. Потом она нажала отбой. Не перезвонит. Им больше нечего сказать друг другу. Не сейчас.
Конан влезла в настройки и поставила на номер Наруто отдельную мелодию. Никогда не делала этого, а сегодня сделала. Никогда не думала, что придаст значение столь бесполезной вещи.
Убирая телефон в карман, она снова едва заметно улыбалась.
@темы: Yuri, Not my, Kushina/Konan, Fanfiction
