Белый цветок. Глава 4.

[Laora]

Название: Белый цветок
Автор:  katsougi
Бета: отсутствует
Фэндом: Наруто
Рейтинг: PG
Персонажи: Конан, Наруто, Минато
Жанр: детектив, экшн, джен, фемслеш, гет
Предупреждения: ООС, AU
Размер: миди
Дисклеймер: герои принадлежат Масаси Кисимото
Саммари: Потеря старых связей порой страшнее, чем преступление за них.
От автора: Идея зародилась давным-давно и до сих пор бережно хранилась в моей голове. Но с лёгкой подачи  Laora она всё-таки воплотилась в жизнь.
Разрешение автора на размещение его работы: получено
Читать в дневнике автора: здесь

1. Серпантин 2. Выстрел 3. Прикосновение

4. Фотография

4. Фотография

Наруто переживал. Сам не знал из-за чего так скверно на душе, не получалось унять это тревожное чувство. Оно буквально ощущалось, скребло изнутри. Оно буравило, оставляя почти физическое неудобство. После того, как он вернулся из тира, где открыто попытался соблазнить Конан. Не соблазнял, но не мог отделаться от этой мысли. Она первая начала и первая же прервала игру. Наруто то злился на неё, то давился пережитыми моментами. В тот миг он хотел её до безумья. Сразу, как только он в универ приехал, несмотря на то, что начало лекций пропустил, первым делом в туалет заглянул, заперся в кабинке и долго приходил в себя. А потом весь день как варёный был.
Он поднял руку, которой касался её кожи, и долго на неё смотрел. Теперь мог гораздо спокойнее думать о том дне. Он тысячу раз хотел позвонить ей и хотя бы объясниться, ибо невыносимо было он мысли, что она о нём думает. Она теперь вообще могла не захотеть увидеть его. Он не позвонил. И сейчас не позвонил, видел лежащий перед собой телефон и его потухший дисплей.
- Блин, ну если не сердишься, позвонила бы уже, - буркнул он.
Не позвонит. Захочет ли она его теперь видеть?
Он снова ладонь тёр в попытке избавиться от ощущения прикосновения. И снова не получалось. Никогда не заглядывался на женщин намного старше его, а тут как сопляк какой, втюхался в кинозвезду. Конечно, Конан не была кинозвездой, да и он не втюхался. Всё оставалось настолько мерзко, насколько вообще возможно. Он испытывал потребность немедленно объясниться и разрешить все недоразумения. Он просто поддался её чарам – что тут такого необычного? Это она тут играла, а он всего лишь следовал правилам игры. И снова злило, что он контролировать не мог.
Он не позвонил тогда, не звонил сейчас и понимал, что вряд ли позвонит потом.
И он пытался вспомнить её. Сказала, что хорошо знала маму. Если так хорошо, неужели же мама ни разу не показала ей сына? Должно быть что-то такое… такое…
- Блин, - повторил он.
Потом подорвался с места. Мог бы у отца спросить, но не спросил. Не хотел делиться секретом. А Конан – секрет самый секретный. Возможно, папа сразу бы рассказал о ней, а Наруто ни словом не обмолвился. Он словно барьер внутри себя ощущал, когда хотел заговорить на эту тему. Чуял, что сам обязан разобраться. Мужик он, в конце концов, или нет!
Он искал старые фотографии. Не может быть, чтобы у мамы не было ни одного воспоминания о ней. Но если она такая хорошая мамина знакомая, почему Наруто ни разу о ней не слышал? Да хоть в отстранённом разговоре между взрослыми. Где угодно. Конан будто вообще не существовало. Или она настолько не вписывалась в течение жизни знакомых Наруто, что они отказались от неё?
Он выпотрошил все коробки, перелистал все альбомы и ничего не находил. Но чем дольше думал о Конан, тем сильнее укреплялось чувство дежавю. Словно он знал эту женщину. Видел? Разговаривал с ней, когда был совсем крохой? Она к нему точно так же прикасалась, как в тире? Проявляла какие-то особые чувства, которые Наруто ошибочно принял за сексуальное желание. В угоду ли своему возрасту или по каким другим личным причинам, Наруто испытывал к ней именно это в тот момент. А сейчас раскаивался и мучился из-за этого.
Конан не звонила.
А он не мог найти ни одного свидетельства знакомства её с мамой. До тех пор не мог найти, пока не вспомнил её в кафе. Их первую встречу. Может, она не была такой уж случайной. Может, Конан туда вместе с мамой ходила. Наруто снова на руку посмотрел, которой ласкал её кожу, и яростно замахал головой. Не о том думает.
Он сосредоточил поиски на фотографиях, когда был совсем маленьким. Не получалось не думать о знакомстве, о котором он давно забыл. И вряд ли она соврала. Она ведь выделила Наруто изо всех остальных. Она предложила ему то, чего не предлагала другим. Наверное, не предлагала. Нечасто первоклассный стрелок изъявляет желание обучить своему искусству другого человека. Как минимум, он должен заинтересовать учителя. Наруто заинтересовал. Но вряд ли стрельбой. Она сама сказала, что стреляет он неважно.
Он рассматривал знакомых людей, знакомые улицы и дорожки. Он улыбнулся, когда увидел своё зарёванное лицо и синюю лопатку в правой руке. Он помнил этот день. Тогда упал с лавочки и разодрал коленки. Они с мамой в торговый центр ездили искать дизайнерские обои. Он не понимал и половины происходящего, то и дело одёргивал маму и звал её домой, а она заверяла, что скоро освободится. Тогда он заигрался вокруг лавочки, пока не начал залезать на неё и прыгать. Не рассчитал последнего прыжка, споткнулся о бордюр и шлёпнулся прямо на коленки. Совсем малышом был и вёл себя, как малыш, ревел по любому поводу. Мама тогда к нему прибежала и дула на коленки, а потом в аптеку зашла, купила пластырь и какую-то жидкость. И чтобы сынишка не плакал, купила ему синюю лопатку, так как он изъявил желание перекопать песок во дворе в поисках клада.
Он снова и снова улыбался. Он трогал пальцами чёрные пятнышки на фотобумаге, как раз вокруг маминой головы. Надеялся, что хоть сейчас удастся их стереть. Он разглядывал праздничные столы и застывших в танце гостей. Мама тогда много снимала, всё переживала, что альбомы останутся пустыми. Папа не касался её увлечений, просто поддерживал словесно. В итоге, у Наруто была целая куча счастливых воспоминаний. Куча старых знакомых, с которыми и созваниваться не надо, чтобы их увидеть – вот они все, перед глазами. Он удивлялся, как помещался раньше в седле маленькой лошадки и как ухитрялся не падать с неё. Она же маме и до колена не доставала. Потом много машинок разного калибра и грузоподъёмности: от десятисантиметровых многотонок, до полуметровых легковушек. И даже один важный вертолёт. Это они с папой покупали, сами собирали и возились с дистанционным управлением. Но как они ни бились, вертолёт так и не полетел. Наруто о нём быстро забыл, а теперь вспоминал, глядя на него и оценивая размеры, в детстве кажущиеся гигантскими.
И вдруг…
Наруто замер с полуулыбкой на губах. Улыбался не переставая, а когда другой альбом взял, сзади фотографии подобрал, которые не влезли, не сразу сообразил, что видит. Вернее, кого видит. Он видел её, ту самую Конан, которая пригласила его пострелять, но не обратила на стрельбу никакого внимания. Кажется, только для галочки позволила ему выстрелить. А он ждал наставлений или объяснений. Она ограничилась описанием отдачи.
Сейчас, здесь, на цветном снимке, в обрамлении разлапистых растений в городской оранжерее, он видел Конан, чуточку моложе и улыбчивее. Он видел её и не узнавал. Улыбка на губах, безмятежное выражение лица, даже немного игривое. Оно невероятно шло ей. Во она настоящая, а то, что видел Наруто вживую – лишь наваждение. С ней что-то случилось. Что-то ужасное, раз она изменилась настолько. На миг сердце ёкнуло и снова разогналось.
Рядом с Конан стояла мама, такая же молодая. Наверно, возраста Наруто. Они вместе стояли под ветвями тропических деревьев и улыбались. Они сияли и… Они были близки. Наверно, как сёстры. Рука Конан лежала на плече мамы в изящном застывшем жесте. Словно мама была её собственностью – Наруто даже забыл улыбнуться нелепым мыслям. Конан действительно была близка с Кушиной. Наверно, она даже плакала, когда снайпер маму на площади скосил. Она не знала, что так произойдёт. Никто не знал. И папа тоже. И Наруто, который сам там присутствовал, но даже не догадывался. Конан, наверно, смогла бы его заметить, потому что сама снайпер неплохой. А пожалуй, одна из лучших. Только сравнится ли с Белым Цветком…
Всё, что пережил Наруто за секунду, когда увидел изображение весёлой Конан, вмиг смылось нечёткой полосой, как вода сглаживает следы на песке. Он больше не видел улыбок на фотографии, не видел близости подруг, не видел деревьев. Зато он видел точную копию бумажного цветка, какую убийца оставлял на месте преступления. Он мотнул головой, сгоняя иллюзию. Иллюзия не развеялась. Белый цветок спокойно держался на её синих волосах, отливающих синевой и чернотой одновременно. Тени загораживали проникающие в оранжерею лучи солнца. Тени окутывали головы мамы и её подруги. Но они не могли укрыть белого цветка в волосах Конан. Этого проклятого белого цветка!
- Да что это значит-то! – чуть ли не проорал Наруто.
Все его уравнения рассыпались с открытой неизвестной. Он не верил в то, что видит. Не может Конан носить такие же украшения, как киллер. Он сердился на себя, потому что не видел сути. Всё, что напрашивалось на ум – это то, что он видит не мамину подругу детства, а самого Белого Цветка. Не чёртового мужика с бородой, а изящную женщину с винтовкой… и белым цветком в волосах.
- Аааааа! – почти заорал Наруто, вскочил и принялся бродить по комнате кругами, не выпуская фотографии из пальцев.
Этого не могло быть. Это попросту невозможно настолько, насколько невозможно попасть в десятку с первого выстрела. Он взлохматил волосы – уже всё начинает переводить на стрельбу. Он просто увяз по уши. Почти зависимость получил. А так не должно быть. Нельзя, чтобы люди от оружия зависели. Даже от такого крутого, как снайперская винтовка. Нельзя думать на других, будто они убийцы, пока вина не доказана. Но Наруто продолжа думать, и с каждой секундой мысли его прояснялись. Он не понимал, как раньше мог не сопоставить основных фактов. Конан же и вела себя не как все. Она выделялась и всё время оставалась одна. А в машине, должно быть, лежит её орудие убийства проклятое. Наруто резко остановился, глаза расширил. А он ведь мог принять приглашение Конан и самолично увидеть всё это, её машину и винтовку. Всё то, что находилось в салоне её машины.
- Нет, тут какая-то ошибка, - он снова замахал головой и снова принялся сражаться с догадками. Не верил. И не получалось не верить.
Он схватился за телефон, роняя фото из рук. Бросился за ним на пол, будто ценность государственного значения уронил и рисковал разбить. На колени бухнулся, мгновенно подобрал снимок и снова смотрел на него. Даже не на людей на нём, а на чёртов бумажный цветок.
Никаких сомнений: цветок, винтовка, искусное попадание с каждым выстрелом. Может, тогда она маму и застрелила?
Он снова затряс головой. Невозможно. Она переживала из-за её смерти. И она поддерживала Наруто. И была печальной. Тогда, может быть, она за смерть мамы пошла мстить?
Время снова остановилось. Наруто снова без движения смотрел в пустоту перед собой и снова не успевал за вихрем мыслей. Пытался убедить себя, что цветок ещё ничего не значит, но уже не получалось. Он наконец поверил. И сейчас требовалось лишь подтверждение. От неё самой.
Он её имя нашёл среди имён друзей и родственников и остановил палец над кнопкой вызова. Он был твёрдо настроен на разговор с ней, он просто думал, как лучше это сделать: потребовать объяснений сейчас же, комкая слова и сгорая от бушующих эмоций, или пригласить на обед. Наверное, лучше успокоиться и пригласить на обед. По крайней мере, у Наруто у самого будет время подготовиться и в себя прийти. Он коснулся пальцем кнопки вызова.
Посторонний шум заставил его вздрогнуть всем телом. Он даже телефон выронил и не торопился его подбирать. Он просто по сторонам озирался, наконец остановив взгляд на двери. Она сама пришла. Услышала его мысленный призыв и пришла. Вот сейчас они и поговорят.
В дверях появился папа.
- Ты чего такой пришибленный? – после короткой паузы спросил отец, замерев в дверях на некоторое время.
- Да так, - буркнул Наруто и тут же выдумал объяснения. – Фотки смотрел, по маме соскучился…
Подобрал телефон, фотографию Белого Цветка и встал. Нельзя отцу показывать. Пока нельзя. Наруто сам должен услышать объяснения Конан. А потом можно передавать дело полиции. Он понимал, что поступает неправильно, скрывая от следствия такие важные улики, но уже составил чёткий план. Он больше не смотрел на фотографию, сунул её в карман небрежным жестом и вышел, едва не коснувшись плечом отца.
Папа ничего не сказал. Он тоже чувствовал. Возможно, он спросит, но не сейчас. А этого времени Наруто было вполне достаточно, чтобы прийти к каким-нибудь выводам. Он сам не заметил, как воспоминания о трагическом дне превратились в одинокую слезу по щеке. Он даже не всхлипнул, просто стёр её тыльной стороной ладони и заперся в ванной, для видимости пустив воду в раковину.


Минато опустил глаза к полу, где в полном беспорядке были разбросаны старые фотографии. Он немного повозил по ним рукой, чтобы увидеть снимки, лежащие под верхним слоем. Обычные фотографии, хоть и полные воспоминаний. Он взял первый альбом, до какого смог дотянуться, веером пролистал мягкие страницы и не нашёл ничего особенного. Однако, Наруто вылетел из комнаты таким растревоженным, что впору часами сидеть над выпотрошенным семейным архивом изображений и искать тому причину. Минато знал, что не найдёт, потому что Наруто преследовал определённую цель и, конечно же, скрыл улики.
Минато терпеливо, слушая звук льющейся в ванной воды, собрал фотографии в кучку, те, что не уместились в фотоальбомы. Кушина говорила, что надо бы подкупить парочку, но так и не купила, а Минато постоянно забывал, хоть и обещал заскочить в магазин после работы. Но после работы обычно его уже ничего не интересовало, кроме тёплой постельки и тепла любящей жены.
Потом он собрал разложенные фотоальбомы и принялся всё это убирать в нижний ящик шкафа. Он ждал. Наруто плескался долго, хотя монотонный поток воды в раковину говорил об обратном, что Наруто вообще к воде не прикоснулся. Просто сидел там, на бортике ванной, и рассматривал какую-то одному ему важную фотографию. Настолько важную, что его из колеи выбило.
Минато не стал тормошить сына, пошёл на кухню и заварил чай. Потом рамен приготовил. Если что и способно заставить Наруто улыбаться в напряжённые моменты, то только это нехитрое кушанье. А затем, глянув на часы, Минато вернулся в комнату и взялся за ежедневную газету. Смотрел сквозь строчки и заново анализировал прожитый день. Белый Цветок не давал ему покоя. Последние его жертвы – двое – один на серпантине, второй недалеко от собственного дома. Разрыв между убийствами короче предыдущих, а потом наступила тишина. По какой схеме действует стрелок, никто не мог разгадать. Если бы только узнать причину его поступков, а пока они казались разрозненными и никак не связанными между собой. Единственное, что их объединяло – и это не давало Минато покоя – это то, что все убитые так или иначе были связаны с семейным бизнесом Кушины. Партнёры и мелкие конкуренты. Просто знакомые по сфере деятельности. Минато не мог связать их по-другому. Создавалось впечатление, что Кушина после своей смерти и их потянула за собой. Зловещая версия. Минато отмахнулся от навязчивой идеи. Они даже никогда палки в колёса компании Узумаки не вставляли. Попросту не дотягивали уровнем. Бывают конкуренты, с которыми приходится бороться, тогда возможны меры другие, более резкие. А тут ничего же серьёзного. Она и им выживать давала, и все оставались довольны. Кушина даже представляла некоторых из них семье, кратко описывая, чем они занимаются. И никто из них не выглядел хмурым или ущемлённым.
Минато пытался копать глубже, но на изучение всей документации компании не хватало времени. Он поручил пост президента одному из поверенных жены, а сам с Наруто только доходы получал. Компания могла и без них выжить. Более того, она вообще не нуждалась в Минато. А Наруто не готовился даже вступить на ответственный пост, загорелся идеей стать полицейским и всячески к этому стремился, постоянно доказывал делом. Тем более, экономику он на дух не переносил. В итоге семья Узумаки-Намекадзе оставалась обычной семьёй. Минато даже не вёл учёт банковским счетам. Просто знал, что всегда есть на что рассчитывать в непредвиденной ситуации. А их хоть отбавляй. Да Минато и сам мог под пулю попасть. Да так, что только за границей, в самом престижном госпитале, с самыми выдающимися докторами-учёными, можно будет спасти ему жизнь. А без хорошей финансовой поддержки это будет сделать невозможно.
Минато забывал о всех деньгах жены, которые достались им с Наруто по наследству и продолжали накапливаться. Знакомые тоже не воспринимали его недоступной шишкой. Они были обычной семьёй, в трагедии лишившиеся одного из её представителей.
Минато вспоминал каждый разговор с родственниками жены по телефону. Приезжал только один из них – Нагато. Он долго скорбел вместе с ними и уехал так же стремительно, как прибыл, без предупреждения. Фонды Узумаки были, в какой-то мере, общими для всей фамилии. Помимо личных счетов доходы скапливались и на общественных, из которых шли дивиденды каждому из носителей фамилии Узумаки. То же самое происходило с каждой из фирм, независимых друг от друга. В итоге, если одна из них разорялась, другие это никак не затрагивало, а личные счета не опустошались. Хитрая система, к которой Минато никак не мог привыкнуть. Да и времени не было тщательно разобраться. Каждый год он почти клялся себе, что когда пойдёт в отпуск, засядет за изучение хитросплетений компаний Узумаки, но так никогда и не выполнил обещания, понимая, что дано оно было лишь из-за того, что «надо бы», но не являлось обязательным. В последний раз от проверял счёт Наруто, который пополнялся так же стабильно, как и у любого представителя фамилии. Минато, как владелец, получал всего лишь причитающуюся ему долю дивидендов.
Он отложил газету. Бесполезно пытаться вникнуть в смысл. Он никогда не считал себя особенным. Он был настолько обычным, и вёл настолько обычный образ жизни, что даже стыдно перед женой становилось. Она их с Наруто до конца жизни обеспечила, а он продолжал любимое дело, ничуть не стыдясь пренебрежения, с каким относился к компании, которая теперь, фактически, его собственность, так как прямой наследник так и не соизволил вступить в права и даже не собирался.
Наруто задерживался. Минато совершенно обоснованно начинал за него тревожиться и готов был уже постучать спросить, всё ли с ним в порядке, как вода затихла. Минато встал. В то же мгновенье Наруто вышел, совершенно сухой и точно такой же растрёпанный, каким и уходил. Зато, кажется, собрался с мыслями и готов был принять отпор, выдержать любой допрос. Минато вздохнул. Когда Наруто в таком упёртом рвении следовать своим расчётам, ничто не могло на него повлиять. Наверно, даже если бы его захватили в плен убийцы и начали бы пытать, он бы и тогда рта не раскрыл.
- Голодный? – вместо всех лишних слов спросил Минато.
- Ага, - совершенно обычный тон.
- Пошли, раменом тебя угощу.
Наруто оживился. Стоило только ради одного этого сварить его любимое блюдо. Они вместе на кухню прошли. Лапша ещё не остыла, но уже не источала горячий пар. Наруто и на такую набросился. Минато успел урвать себе тарелочку и наблюдал за сыном, пока размеренно пережёвывал.
- Что там с Белым Цветком? – внезапно спросил Наруто.
Впрочем, этот вопрос не был внезапным, они часто возвращались к этой теме, но сейчас Наруто выглядел так, что любая перемена темы выглядела внезапной. Он даже жевать перестал, посмотрел на отца.
- Как обычно. Но все жертвы так или иначе связаны с конкуренцией на рынке, - выдал итоговые размышления Минато. – А ты что скажешь? Как продвигается твоё собственное расследование?
- Какое расследование? – буркнул удручённый Наруто. – Я же не самоубийца, не ищу больше киллеров по тирам.
- Но заглядываешь время от времени, - отметил Минато.
- Всё жду, когда ты сам меня научишь стрелять.
- И как успехи? – не сердился на сына за его самовольство. Пусть даже Минато не нравилось его рвение к стрельбе. – Метко бьёшь?
- Нормально, - пауза, а потом как похвала самого себя. – Между прочим, кое-кто считает, что стрелок из меня получится хороший.
- Кое-кто? – уловил основное Минато.
- Ну… не все. Кое-кто и… посредственным считает, - Наруто оставил свой рамен и принялся нервно перебирать в руках палочки.
- Что за стрелок? – вполне обычное любопытство отца, которому не всё равно, что происходит в личной жизни ребёнка, хоть и такого взрослого. Особенно взрослого.
- Да есть один, - Наруто совершенно отчётливо нервничал, из чего напрашивались неутешительные выводы. Минато в лоб спросил:
- Уж не нашёл ли ты Белого Цветка?
- Ага, как же, - неопределённо отмахнулся Наруто. – А то он так и ждёт, чтобы меня подучить не мазать.
И совершенно непонятно, темнил он или искренне говорил. Как бы то ни было, Наруто был готов к допросу. Минато снова вздохнул. Бесполезно сейчас. Это проклятое упрямство, что Наруто унаследовал от матери, мешало услышать правду, какой бы крайне нежелательной она ни была. Но Минато был уверен, что профессиональный киллер не стал бы растрачивать время на мальчишку с улицы. Тем более, если бы покопался в его личных данных, увидел бы, что отец инспектор в полиции, и свёл все попытки знакомства на нет. У них много возможностей уклониться от встречи и не разговаривать по телефону. У Наруто не было ни шанса подцепить рыбку.
- Ладно, ешь уж, а то слюнями истечёшь, - подбодрил он сына и сам показал пример.


Конан опустила винтовку. На этот раз не торопилась оставить бумажный цветок. Она вытащила его из волос и держала в руке. В другой – винтовка.
Она рассматривала каждый лепесток, гладила свободным пальцем и нажимала на стебелёк. Она не думала, что это будет вот так. Она не видела перспектив впереди. Она вообще ничего не видела, кроме банальной картинки обычного буднего дня. Декорации. Всё это декорации в ненастоящей жизни. Она стала искусственной, когда Конан получила чёрную весть. И тогда же скрасилась зловещими подробностями. Но уже тогда начиналось ненастоящее. Конан не видела будущего, в котором не будет Кушины. Вообще никогда не думала, что будет, когда последнее воспоминание о ней отойдёт в пошлое. Она будет помнить, но мир о ней забудет.
Конан на несколько секунд опустила веки. Она не позволит её забыть. С этой мыслью она двинулась в сторону распростёртого тела, уже переставшего дёргаться и возить лицом по маленькой лужице крови. Она остановилась перед ним и словно выронила цветок на асфальт в двух шагах от него. Не хотела, чтобы чистоту цветка… ЕЁ цветка пачкала нечистая кровь.
- Он тоже мёртв, - произнесла она, обращаясь к трупу. Впервые. И в последний раз. – Киллер, которого вы наняли. Он первым умер.
И возле его тела полиция не нашла бумажного цветка, потому что на тот момент, когда Конан отыскала его, его уже убили. Свои же, те, кто использовал его, а потом решили, что он слишком много знает. Наверно, это случается со всеми наёмными убийцами. Коснётся ли оно Конан? Она не убивала за деньги, но она убивала. Она не оставляла следов, но оставляла шанс выследить себя с помощью этой маленькой сентиментальной детали из бумаги.
Потом она повернулась. Дунул порыв ветра, словно изгоняя её. Соло закончено, актёрам пора снимать грим.
Конан не чувствовала ничего. Абсолютно ничего, кроме опустошения. Пустота, которая её даже не душила. Зато окутывало одиночество. Она сжала мобильник в кармане. Лишь бы вырваться из пугающего состояния. Наверно, так всегда бывает, когда завершаешь что-то значимое.
Она отъехала от квартала и остановилась на бесплатной стоянке. Просто сидела, не выпуская руля. Затем достала список, где красовалось всего одно не вычеркнутое имя. Одно досье, один адрес. Его тоже следовало вычеркнуть. Вместо этого она положила его на пассажирское сиденье и снова смотрела. Без чувств, без эмоций. Хотелось уронить голову на руль, даже если лоб начнёт саднить от долгого однообразного сиденья. От неудобства затекло бы тело. А она всё равно продолжала бы сидеть без движения. Оцепенение от чего-то окончательно потерянного. То, что ушло вместе с последним убийцей, Кушина будто забрала с собой. И будто наконец-то оставила Конан в покое, просто ушла.
- Не уходи, пожалуйста, - прошептала Конан, не поднимая век, не видя дуги руля перед глазами и собственных коленей внизу.
Даже если бы Кушина всё это время бродила призраком, она бы действительно ушла сейчас. Она отмщена. Она сама сделала из Конан убийцу. Но Конан не колебалась, нажимая на курок. Она сгорала от гнева и несправедливости. Только так она могла отплатить Кушине за её любовь и верность. Только так…
…и защитить её сына.
Конан подняла голову, снова потянулась за мобильником. Снова нащёлкала его номер в телефонной книжке и снова смотрела на имя. Захочет ли он иметь что-то общее с чужим человеком, даже если не знает о тёмной его стороне. Узумаки Наруто, который распознал её спрятанную боль. Конан чувствовала, что распознал. Так же понимала его мать.
Она нажала вызов и привычным движением приложила трубку к уху. Ждала, когда длинные гудки сменятся его голосом. Она не думала, что скажет. Она не знала, хватит ли у неё сил попрощаться и с ним тоже.
- Конан-сан, - словно выдавил он и будто не веря повторил, - Конан-сан, это на самом деле вы?
- Да, - коротко. Она хотела предложить встречу, но язык не повернулся. Её руки ещё не избавились от ощущения холодного тяжёлого металла, который она совсем недавно держала. И не избавились от бумажного цветка. Пальцы помнили прикосновение шершавого хрупкого материала, который просто выронили на асфальт, залитый кровью убийцы. Убийцы, павшего от руки такого же убийцы. Преступники мало чем отличаются друг от друга, какими бы благородными порывами ни руководствовались в достижении своих целей.
- Конан-сан, - снова повторил он. Волновался и не мог сформировать ни одной целой фразы. – Мы можем… надо переговорить… с глазу на глаз.
Предлагал убийце встречу тет-а-тет. Она невольно улыбнулась.
- Ты чересчур волнуешься. Во мне нет ничего особенного, - попыталась она его успокоить.
Правильно, в убийцах нет ничего особенного, кроме их нездорового мировоззрения. Наверно, Конан заболела в тот момент, когда поняла, что никогда больше не увидит Кушину живой. Она наблюдала издалека, когда её хоронили. Она ревела, как девчонка, не стесняясь своих слёз. А потом, когда все ушли, даже Минато, задержавшийся на несколько лишних часов, она сама подошла к могиле и принялась раскапывать её голыми руками. Она шептала какую-то чушь, рвалась туда, к ней, где могла бы обнимать любимую до последнего вздоха. Но не было человека, готового закопать и её тоже. Видеть, как Конан дышит и плачет, и просто закрыть крышку гроба и засыпать землёй. А потом просто уйти домой. Она остановилась, когда пальцы наткнулись на стекло. Она порезала их почти до мяса и наблюдала за капающей в свежевскопанную землю кровью. Кушина сама воспротивилась её жертве и остановила таким способом. Она больше не могла по-другому. Конан готова была поверить в спиритизм, но не нашла убедительного шамана. Она металась, переполненная горем и одиночеством. Оно сжирало её изнутри, безжалостно и безостановочно. А потом, случайно, Конан нашла новый смысл жить. Она узнала, кто стрелял в тот день. Узнала и нашла его, но уже мёртвого. И с того дня сама начала усердно практиковаться в стрельбе на дальние дистанции. Она умела и до этого, просто закрепляла навык. И она знала, кто нанимал мёртвого убийцу, проверила со временем всех прежних заказчиков и вычислила ту их часть, которая действовала слишком неумело. Мало кто из серьёзных криминальных авторитетов группой нанимает киллеров. И мало кто из них так долго мнётся. Затем Конан пробила их имена и род деятельности, после чего и появился список. И первый бумажный цветок, копия цветка, подаренного Кушиной.
- Конан-сан, - наверно, Наруто ещё больше заволновался, когда Конан незаметно выпала из разговора и предалась грустным воспоминаниям, - Конан-сан, вам плохо? Куда мне приехать?
Она оглянулась и назвала место:
- Восточное шоссе, третий поворот от центра, – произнесла она и выпустила руль из руки, уронила её на колено. – Приезжай, если сможешь вырваться… пожалуйста.
- Я приеду. Вы только подождите, ладно?
- Наруто, - теперь мялась она, пробовала на вкус его имя и выдерживала неловкую паузу.
- Что? – поторопил он. Снова суетился – по его интонации заметно.
- Не бойся меня. Я… ничего тебе не сделаю… никогда…
Она закроет его своей грудью, если он встретит на пути своего киллера. Умрёт сама, но не позволит погибнуть ему.
- Я… не боюсь, хоть вы и… - так же сбавил он тон. – Вас – не боюсь.
Он знал… Конан расслабленно выдохнула. Значит, и ей легче будет. Она так устала скрывать свою тёмную сторону.
- Они убили твою мать, - совсем тихо произнесла она с той тяжёлой старой болью. – Те, кто умер с бумажным цветком. Они заплатили киллеру, чтобы он расчистил им путь на вершину финансовой пирамиды. Они убрали единственную помеху – Узумаки Кушину…
Единственного человека, которого она любила.


Наруто до сих пор не знал, на чём она ездит. Искал изящную машину бизнес-класса или даже эксклюзив, но не ожидал родственника джипа. Что-то полегче, но размерами внушительное и наверняка мощное. Конан просто взяла с места, ждала на стоянке. Столько, сколько потребовалось Наруто, дабы собраться и приехать, минуя все загруженные шоссе. Сюда от дома Наруто добираться через центр, что не позволяет разогнаться, либо по кругу, что по времени занимает чуть больше.
Наруто сперва не доверял собственным догадкам, а когда знакомое лицо сквозь ветровое стекло увидел, внезапно смешался. Сразу фотография вспомнилась, которую он так и носил с собой. Знал, что надо бы отцу её отдать, но не отдал. Он видел перед собой того самого убийцу, бьющего без промаха. Он же должен был сам догадаться, или хотя бы заподозрить, когда она стреляла. А он не смел о ней думать плохо. Всё ждал степенного мужчину, возможно, с бородой, но долго не мог принять истины. А сейчас окончательно поверил, когда увидел её.
Она ждала, не поторапливала, не опускала окошка, не просила сесть. Она терпеливо ожидала его решения, от коего зависело несколько больше, чем обычный разговор. Сейчас больше от Наруто зависело, отыщет полиция убийцу или нет. До сих пор к Конан не пришли. Если бы пришли, она бы не оставалась такой спокойной и открытой.
Он коснулся дверной ручки – и неуверенность словно вылилась, как уходит разряд электричества по заземлению. Потом всё шло своим чередом. Он сел рядом, не осматриваясь по сторонам, опасался увидеть что-нибудь, какое-нибудь доказательство её вины. Фотография – всё равно лишь лазейка. Там она не стояла с винтовкой над трупом. А цветки из бумаги многие умеют делать. Он качнул головой. Не бывает таких совпадений. Особенно не бывает, если убийца сам признался в телефонном разговоре. Конан буквально сообщила, кто на самом деле Белый Цветок, когда вспомнила Кушину.
Наруто пристегнул ремень, в это же время Конан молча тронула авто с места и покатила в неизвестном направлении. Ей было тяжело – Наруто буквально ощущал её тяжесть. Он хотел задать сотни вопросов и швырнуть миллион обвинений, но он хотел услышать, что о его маме знает она. И он не испытывал к ней неприязни. Она сама была как мама, вызывала те же ассоциации, окутывала такой же родительской надёжностью, хотя не сделала для Наруто ничего. Но чувства и посылаемые флюиды ни с чем не спутать. К ней с первых минут знакомства завязалось доверие.
Когда он расправился с ремнём, наконец поднял глаза к зеркальцу. Опасался смотреть на неё прямо, поэтому изучал отражение. Она тоже не швыряла взгляды по сторонам. Наруто неловко заёрзал на сиденье, снова глаза опустил и заметил клочок бумаги, торчащий из-под его бедра, привстал, извлекая его, а потом молча смотрел на список кратких досье. Последнее не было перечёркнуто. Последнее имя, последняя жертва. Едва он понял это, почувствовал, как дыхание сбилось от воцарившегося зловещего молчания.
- Это… - наконец нарушил он тишину, когда молчать стало невыносимо. Услышал грохот собственного голоса.
- Это последний, - спокойно подтвердила она.
- Вы ведь… То есть, он же останется живым?
- Поздно, - покачала она головой и в воцарившейся паузе шумно вдохнула. Потом, когда медленно выпустила воздух, приступила к самой сложной части беседы – разоблачению, - осуждай меня, Наруто. Я не могла больше так жить и терпеть их, видеть их безнаказанность. Полиция хоть раз постучалась к ним в дома?
- Поэтому вы устроили самосуд?! – взбунтовался Наруто. Не принимал никаких решений проблем, кроме узаконенного. Преступниками должна заниматься полиция и государственные службы, но не линчеватели.
- Называй, как хочешь, - не возразила она.
Наруто заткнулся. Собирался стребовать полных объяснений, а натолкнулся на обречённость. Она осталась одна во всём мире. Когда умерла мама, она потерялась, как потерялся Наруто в тот роковой день, посреди развлекательной площади. Каждый взрослый из окружающей его толпы сочувствовал на словах, но не стремился помочь растерянному ребёнку. Пока не появилась одна добрая тётенька, наплевавшая на правила общества. Она появилась из ниоткуда, когда Наруто уже не думал, что мама с ним играет, и начинал понимать, когда теребил её и звал, готовый разреветься от страха. Она ворвалась вихрем с громким возгласом: «Если не собираетесь помогать, посторонитесь!», и сгребла Наруто в охапку, его лицо в своё плечо уткнула, развернула от мамы прочь и потащила на руках. Наруто сперва не сопротивлялся, а она успокаивала словами, которых он не запомнил. Зато он запомнил полицейский диван в незнакомом участке, запах какао и дяденьку в форме, заботливо расспрашивающего Наруто об отце.
Конан не отрицала своей вины, но не считала себя неправой. Наруто тоже на миг усомнился в системе правосудия и тут же отмахнулся от предательской мысли. Он должен верить в полицию. Он обязан верить отцу. Папа с ног сбивался, разыскивая притоны преступников и вылавливая их поодиночке или группами. Папа всего себя работе отдавал и порой домой никакой возвращался, но всегда находил пару добрых слов для сына. Полиция порой просто не располагает нужными сведениями, ибо не уполномочена добывать их «каким угодно» методом.
Конан молчала. И Наруто не продолжал. Он услышал всё, что хотел, дабы убедиться в подозрениях. А как убедился, самому стало тяжело. Потом они остановились перед дверями знакомого кафе. Наруто некоторое время неверяще глазками хлопал и ждал объяснений.
- Здесь она познакомила меня с тобой, - произнесла она.
Наруто словно вспомнил. Незнакомая тетёнька, с которой мама улыбалась. Он не помнил её лица, не помнил имени, зато запомнил прикосновения. Конан тогда и пальцем Наруто не тронула, и казалась отстранённой. А мама их обоих к себе прижала.
- Расскажете мне о них? – Наруто попросил. Мог снова рассердиться и потребовать ответов, но он чувствовал, что уже простил её. В тот момент, когда услышал мотив. Он не представлял, как стал бы действовать сам, если бы знал об убийцах и не имел возможности доказать это полиции. Он бы всю жизнь потратил на поиск доказательств, но не стал бы поднимать винтовку на человека. Вообще никакое оружие.
- Задавай вопросы.
- Откуда вы узнали? Если не знает полиция… если не нашли ни одной зацепки…
- Полиция связана законом. А я пошла по следу нанятого киллера. Мне потребовалось несколько лет, чтобы узнать имена. Твоя мать закрывала их фирмам доступ в большой бизнес. Она позволяла им выживать, а они хотели править. Не способные сами составить ей конкуренцию, они решили избавиться от неё. В итоге они стали вершиной, а компания твоей матери утратила абсолютную власть.
- Но она всё ещё конкурентоспособная! - выпалил Наруто.
- Ей управляют умные люди. Они потеряли некоторое время, пока не могли бороться из-за трагедии. Но этого времени хватило убийцам.
Наруто хотел заметить, что она сама убийца, но язык не повернулся. Она на такая. Почему-то – не такая.
- Всё равно нельзя так делать, - он не мог подобрать ни одного достойного возражения. Знал, что прав. И она знала, но почему-то решила по-другому. Вполне себе детское требование «нельзя так делать». Но Наруто уже было не остановить, он распалился от одной мысли о Конан, переступившей черту закона. – Вы могли сотрудничать с полицией. Вы могли… ну не знаю… к нам прийти. Неужели вы думаете, что папа не захотел бы выслушать вас, если бы вы пришли с ЭТИМ! Да он всё на свете отдал бы только за одну возможность найти снайпера. А вместо этого он за вами охотится. Чтобы задержать за то, за что хотел бы отомстить сам, - Наруто больше не чувствовал неловкости и не боялся. Только не её. – Вы знаете, что сделали? Вы же уже тогда понимали, что переступаете закон! Почему же продолжали? Зачем? Чтобы из-за каких-то уродов, - чуть не поперхнулся словами – так небрежно отозвался об убийцах своей матери. Но ему пока было сложно переварить и принять факты. Проникнется он потом, а сейчас было необходимо высказаться. Его распирало от чувства несправедливости и нереальности. Конан, мамина подруга, не могла этого сделать! Это подстава чистой воды!
- Теперь вам придётся отвечать за жизни тех, кто нормальной жизни не заслуживал. Вы же себя наказываете!
Нет, не подстава…
- Конан-сан! Вы же знаете, что происходит, верно? Теперь вы…
Она не дослушала. Резким движением она подалась к нему и остановила своё лицо в сантиметре от его, едва не касаясь его губ. Заткнула одним жестом. И Наруто словно заклинило. Он хотел продолжить. Заорать хотел, лишь бы выплеснуть весь тот сгусток изнутри, от которого дышать становилось трудно, от которого больно было.
- Ты считаешь, после её смерти у меня могла быть нормальная жизнь? – совсем тихо шепнула она и обдала губы Наруто горячим воздухом. Да что там горячим! Настоящим кипятком. Он резко отпрянул. У него было два пути: рвануться навстречу и совершить повторную ошибку, или сделать вот это. Он хорошо запоминал ошибки, поэтому не поддался её чарам и отодвинулся. Но он не мог поручиться, что не вытаращился а неё круглыми от потрясения глазами.
Конан первая из машины вышла. Казалась маленькой, холодной от постоянно дующего в её сторону северного ветра.
- Конан-сан, - он за ней выметнулся, мгновенно избавляясь от смущения, - почему вы к папе не пошли?
- Потому что я ненавидела его.
Резко и бескомпромиссно. Наруто остался на месте. Смотрел ей вслед и не мог шагу ступить. Он видел, как она внутрь кафе вошла, и всё равно стоял. Он не понимал больше, о чём думать.
- За что? – в удивлении бросил он ей вслед.
Она не услышала, потому что её уже не было на улице. Он терялся в догадках, за что можно ненавидеть Намекадзе Минато. Папа ведь с каждым общий язык находил. Он сам людей притягивал. Наруто, на него глядя, тоже научился рассыпать вокруг лучи бодрости, щедро делился позитивом и ничего не требовал взамен. Ему было хорошо, когда люди вокруг улыбались, а не смотрели исподлобья. Он был по-настоящему потрясён, пока не вспомнил, о чём совсем недавно с отцом разговаривал, после стрельбы на серпантине. Как гром среди ясного неба. И только тогда Наруто рванул следом и почти бухнулся на стул напротив Конан.
- Конан-сан, - снова повторил он её имя, - вы одиноки? Из-за мамы?
Она промолчала.
- Она так много для вас значила? – тишина. – Так много, что с её смертью вы потеряли смысл жизни? Но почему? У вас же…
…есть семья? Он не знал. Возможно, Конан всегда жила одна, пока не встретила подругу и опекуна в лице Узумаки Кушины. А близких людей всегда тяжело терять. Когда они уходят, в душе надолго остаётся глубокая рана. У некоторых она начинает загнивать, ибо они не в силах исцелить её сами. Наруто сам предположил, что Белый Цветок живёт только ради мести. И когда он совершит последний акт правосудия, потеряется в течении времени. Он просто растворится в безликой серой массе. Он потеряет смысл жизни. Он не думал, что его слова окажутся настолько пророческими. Он ждал, что папа начнёт оспаривать его выводы, но никак не ожидал подтверждения.
- Вам плохо? – он больше не затронул тему правосудия и обязательства отвечать за свои поступки. Сейчас значение имело другое.
- Она была мои миром. У меня больше нет мира, Наруто. Только ты, как часть её.
- И из-за мамы вы ненавидите моего отца?
- Да, - резко подтвердила она, - но не потому, почему ты думаешь.
- Тогда почему?
Она промолчала, а Наруто хотел знать сию секунду.
- Почему? Вы не собираетесь отвечать? У меня не остаётся выбора, кроме как спросить у отца.
- Так спроси.
- Вы меня правильно поняли? Он же… он обязан задержать вас за преступление и… и посадить в тюрьму.
- Мне всё равно. Теперь – всё равно.
Он снова отпрянул. Она снова подтверждала его версию, сколоченную под влиянием момента. Но такого же не бывает. Не может быть, чтобы человек наплевал на свою дальнейшую судьбу. Если с прошлым он ничего не мог сделать, то будущее всецело в его руках. Она даже сейчас могла уйти. Уехать и никогда не возвращаться. И тогда её никогда не поймают, несмотря на подробные ориентировки. Наруто сам не знал, чего хочет больше: чтобы она спаслась от правосудия или ответила перед законом. Он хотел отпустить её, потому что она любила маму настолько сильно, что не побоялась запятнать руки…
Любила? Он охнул. И сразу вспомнил те нежные жесты, в которых они с мамой застыли на фотоснимке. И тут же отмахнулся от несуразной идеи, мотнул головой.
- Конан-сан, но ведь это же неправда, - с надеждой.
- Что неправда?
- Вот это… вам же не всё равно?
Она опять не ответила. И Наруто замолк. Если он продолжит, она снова могла совершить поступок, который заставит его заткнуться. Но тут придётся ещё и краснеть перед свидетелями. Он уткнулся взглядом в чашку чая. Ни глотка не сделал, в горле словно ком сидел. Он просто сидел и думал о маме. И вспоминал тот день. И чувствовал влажную дорожку по щеке. Он хотел всё вернуть. Не подозревал, что кто-то способен разбудить в нём забытые эмоции. И рядом не было отца, готового сгладить его горе миской рамена.
Конан тихонько встала и пересела поближе. Наруто только дёрнулся и руки в кулаки сжал.
- Теперь вместо неё я буду защищать тебя, - шепнула она.
И показалось, что она сама едва держится, чтобы не утонуть в том тяжёлом прошлом.


Минато позвонил Наруто в разгар рабочего дня. Знал, что мог посреди занятий потревожить, но в таком случае Наруто просто не возьмёт трубку. Ставил мобильник на беззвучный режим и вибровызов, фиксировал все звонки, а потом перезванивал. Но даже с такими предосторожностями опасался светиться перед профессорами. Никто не похвалит за нарушение правил, особенно рядового студента.
- Пап, что случилось? – вместо обычного пренебрежительного, но уютного приветствия поинтересовался Наруто. Последние пару дней оставался чем-то серьёзно озабочен, не откровенничал, уклонялся и постоянно думал. И мысли его, судя по всему, становились с каждым разом всё мрачнее.
- Наруто, скажи, что тебя мучает? – прямо спросил Минато. Понимал, что сейчас не сможет добиться результата, если Наруто не будет готов раскрыться. Подключил режим упрямства и будет молчать или косить под бестолкового.
Наруто не ответил. Снова мялся. Ситуация становилась серьёзной.
- Если не можешь мне сказать, сходи к психологу. Хотя бы раз. Он не имеет права выдавать тайны клиентов, - заранее оговорить все нюансы. – Но мне бы хотелось, чтобы ты мне доверился. Неужели ты думаешь, что я не способен помочь тебе в твоих терзаниях?
- Я не терзаюсь, пап.
- А сейчас ты врёшь, - констатировал Минато. – Почему?
- Я же сказал, что всё нормально! – рявкнул Наруто и, явно, тут же пожалел, но поздно исправлять ситуацию. – Не злись, пап. Ну правда же, всё хорошо.
- Мне надоели твои отговорки. В кого ты превращаешься? – попытался усовестить собеседника. – Хватит, Наруто. В самом деле, хватит.
- Я ещё ничего не начинал… - буркнул.
- Разве ты сам не видишь, что происходит?
- А что происходит? – классический режим упрямства.
Минато уже понял, что бесполезно давить. Но если хотя бы попытаться надавить, чтобы к следующему разговору Наруто был готов. В груди у Минато сердце стискивало, а сделать ничего не мог. Не получалось достучаться.
- Ты совсем мне не доверяешь? – поинтересовался Минато, желая сломать защиту сына с чёрного хода. – Думаешь, я буду насмехаться над твоими проблемами? Может, ты стесняешься признаться, что тебя девушка бросила? Или ты с ней что-нибудь нехорошее сделал?
- Пааап!
- Я не утверждаю, что ты попытался изнасиловать её… - пауза, - ты ведь не девственник уже?
- Нуууу, - выдохнул Наруто словно в бессилии, - нашёл время!
- Время для разговора по душам есть всегда. Особенно если кому-нибудь плохо.
- Мне не…
- А я утверждаю, что плохо! И прекрати мне возражать. На каждое слово вставляешь своё. Нет, Наруто, что хочешь делай, а сегодня мы с тобой пооткровенничаем, - Минато принуждал, и от этого нехорошо становилось. Он никогда не любил действовать принуждением, но другого выхода не видел. Наруто заблудился и не получалось самому найти выход. Как «реальный мужик», он готов был сам искать, считая зазорным спросить дорогу у других. Минато должен положить конец заблуждениям сына и искоренить в нём этого самого «реального мужика». Мужик должен быть мужиком, а не высокомерным эгоистом.
- Я не хочу, пап, - уже спокойнее высказал Наруто. Понял, что отец не слезет, и искал отступные пути.
- Уже лучше, - смягчился и Минато. – Послушай, что я скажу тебе. Когда умерла твоя мама, я тоже думал, что сам обязан это пережить. Я не хотел слушать друзей и психологов, хотя меня в обязательном порядке направляли, и я вынужден был выслушивать их успокаивающие речи. Я тоже хотел взбунтоваться, потому что это была МОЯ беда. Ничья больше. Но это не так.
- Она и моя тоже… - поддержал Наруто приглушённо.
- И всех, кто любил её. Всех её близких и дальних родственников и друзей. Я уверен, что среди её окружения были люди, которым было стократ тяжелее. Они любили её не меньше меня, но у них не было поддержки. А у меня есть ты.
Наруто не ответил, мотал на ус и делал выводы. Он обязательно придёт к правильному решению. Он обязательно поделится, но, возможно, не захочет этого прямо сегодня.
- Пап, у меня сейчас лекция начинается.
- Беги тогда. Но не забудь, о чём мы только что говорили.
- Не забуду, не бойся, - с нетерпением. Время действительно поджимало, Наруто не лукавил лишь ради того, чтобы поскорее избавиться от собеседника, с которым говорить был не готов.
- Каждое слово запомни, - подтвердил распоряжение Минато.
- Минато-сан… - позвал его один из офицеров. Увидев мобильник в его руке, жестом указал в сторону собравшейся оперативной группы.
Минато кивнул и вернулся к прощанию:
- Не думай, что мне так вот приспичило тебя теребить. Когда я вижу, что тебе плохо, я хочу участвовать, а ты всячески отвергаешь мою помощь. Это нечестно.
- Да… - спешно. Наруто начинал открыто нервничать, повторил, - да. Я понял.
Минато расслышал фоном чей-то зов.
- Иду, - откликнулся Наруто и вернулся к разговору с отцом. – Я ушёл.
И короткие гудки.
- Беги, сорванец, - Минато улыбнулся, убирая мобильник. Запомнил Наруто таким, растерянным, когда попадал в неприятности. Смехотворные с точки зрения взрослого, но глобальные для малыша. Тогда Наруто казалось, что от его разбитого носа Земля вертеться перестанет.
Минато заставил себя выкинуть беседу с Наруто из головы, когда заходил в комнату, где было запланировано короткое совещание опергруппы. С ними Минато выступать в серьёзный рейд. Они прикрывали друг друга и сами рисковали каждую минуту, спасая жизни товарищей. Нельзя отвлекаться, даже если Наруто плохо. Проблемы Наруто могут подождать до вечера, а назревающая операция – нет.


Наруто встретил отца в дверях. Увидел, как он подъехал, припарковал машину и некоторое время не покидал салона. Только сильно уставший, избавившись от привычной бодрости, папа задерживался. Раз даже заснул, положив руки на руль, а на них голову. Как он объяснил, когда Наруто прибежал его искать: «прикрыл глаза на минуточку». И тут же вырубился. На часик. А Наруто переживал, что отца долго нет. Обещал приехать к названному времени, а сам не приехал. Наруто всерьёз обеспокоился, хотел в участок звонить и услышать страшную весть, что папа в засаду попал или нарвался на маньяка безоружным. Но Наруто знал, что ему позвонили бы одному из первых. А потом он в окно посмотрел и увидел папину машину, выскочил пулей и сразу к стеклу на дверце водителя прильнул. Всё равно испугался, думал, что папе плохо или ранен. Едва дверцу открыл, Минато проснулся. С тех пор Наруто взял в привычку вызванивать отца и ждать его машину возле окна. Не всегда получалось, но когда он находился дома и не был завален учебными заданиями или домашней работой, всегда ждал.
На это раз он ко времени поставил чайник и наскоро приготовил рамен. Горячего отцу не помешало бы после напряжённого трудового дня. Наруто и сам хотел горячего, чтоб язык прижечь и, возможно, горло. Было отвратно. После всех этих изматывающих и высасывающих душу мыслей о непростительном преступлении маминой подруги он готов был сдать бастион и рассказать всё отцу. Он не видел выхода. Каким бы добрым другом ни являлся убийца, он обязан понести справедливое наказание. Хуже от того, что это женщина, взвалившая на себя обязанность наказать преступников за смерть матери Наруто. Он не знал, поступил бы так же, если бы был в аналогичном положении, если бы у него никого не было, если бы он не изучал закон и не уважал полицию так, как приучил его отец. Наруто тысячу раз проигрывал варианты и приходил к одному и тому же: он заканчивал теперешним своим положением, с живым отцом-полицейским и рвением служить в полиции. Не получалось рассмотреть позицию Конан. От того, что не получалось, он злился и хлебал пустую воду, разделяя сеансы раздумий один от другого. Раз за разом терпя крах и не в силах избавиться от притяжения Конан, он всё-таки внял просьбе папы и дождался его, чтобы просто поговорить. Он не собирался рассказывать сразу. Возможно, стоило выяснить настроение отца и узнать, существуют ли какие-нибудь лазейки в законе, которыми можно воспользоваться в поддержку Конан. Он не желал даже думать, как она будет сидеть за решёткой. Он сердился, когда представлял, как будет приходить и разговаривать с ней через непробиваемое стекло. Он вообще не видел ничего, что мог бы хоть с натяжкой одобрить. Конан сразу стала «своей». Она сделал так много, чтобы защитить память об Узумаки Кушине, чтобы упокоить её дух. Наруто бы не смог так же. На днях он наведался в тир, повстречал знакомую компанию с Садахарой. Только Садахара на сей раз не пришёл с ними. Они снова отписали Наруто несколько выстрелов. Помня об одиночном выстреле Конан, он сам взял лишь один. И промазал. Не просто промахнулся, а вообще мимо мишени залепил. Тогда компания подметила, что он нервный и бледный, попытались вытянуть из Наруто его историю, а он вообще замолчал, сказал, что ему хреново, и ушёл. Не пожалел, что не повторил выстрел – без разницы ему было. Он снова телефон в руках крутил, хотел позвонить Конан, попросить её пострелять с ним. Хоть так отвлечься. Только знал, что не выгорит. Он только о ней будет думать и снова попытается уговорить сдаться. И снова получит старый рассказ, полный убеждённой уверенности, что она поступила правильно. Противозаконно, но верно. Он не согласился тогда и не думал, что согласится в будущем.
- Ну? – папа вплотную подошёл, пригладил взлохмаченные волосы сына. – Что случилось?
- Ничего, - буркнул Наруто и первым развернулся к кухне. – Я тут рамена сготовил. Ничего другого не хотелось. Давай поедим.
В подтверждение его желудок громко и протяжно заурчал. Наруто не смутился. Он никогда не краснел перед отцом, даже когда что похуже выходило.
- Ты весь день не ел? – Минато догнал его в дверях кухни и развернул к себе. – Наруто, это из-за моего звонка?
- Нет. И без того полно причин. Кусок в горло не лез. Но рамен, наверное, влезет.
Сбивчивое признание, не имеющее никакого значения.
- Наруто, - Минато изменился. Как бы он ни устал на работе, он всегда находил время для сына. – Ты нашёл его?
- Кого? – Наруто проклял его проницательность.
- Ты нашёл стрелка? Как?! – теперь удивлённый возглас.
Наруто тоже хотелось бы знать «как?!». Он ни словом не обмолвился, а папа уже откуда-то знал.
- Вот почему ты такой потерянный, - Минато не стал ругать его, просто указал на недочёты в стратегии. – Наруто, ты понимаешь, что тебе очень повезло, что ты жив остался? Ну кто из серьёзных киллеров оставляет свидетелей?
- Белый Цветок, - с уверенностью ответил Наруто, всё ещё подпирая спиной косяк, - он же не убил того дядьку в машине, который с тем подонком ехал.
И глаза расширил. Уже принял правду Конан. Неважно, как сильно он желал справедливости закона, но он желал того же, что она сделала. Он бы хотел увидеть мерзавцев мёртвыми. И увидел, всех до единого, на маленьких фотографиях в досье, собранных Конан. Она не стала требовать их обратно, позволила Наруто забрать с собой. Он постоянно их пересматривал и надёжно прятал. А теперь пришло время открыть правду.
- Подонок? – Минато мгновенно распознал оттенок истины.
- Да, подонок! – рявкнул Наруто и рванулся к комнате.
Папа задержал его:
- Может, объяснишь, что всё это значит? – строго. Так же строго, как заставлял в школе корпеть над домашними заданиями. – Ты не только нашёл стрелка, но и разделяешь его принципы? Наруто, ты в своём уме?
- Нет, - Наруто отмахнулся и всё-таки выскользнул.
Минато не последовал за ним в комнату, заговорил громче, чтобы его услышали:
- Где твоя ответственность? Или ты усмотрел в его поступках что-то хорошее? Какими бы ублюдками ни были убитые, они не заслуживают вот ЭТОГО. Мы обязаны полагаться на правосудие, а не на суд Линча. Если бы все решали свои обиды таким способом…
- Да знаю я!!! – заорал Наруто из комнаты, на миг прекратив все действия. Злился на отца, злился на Конан. Злился на то, что ничего не получается. Он не видел выхода. Да и существовал ли он вообще.
- Тогда что ты себе позволяешь? С таким отношением рассчитываешь на серьёзную должность? В полиции? – не уступал папа.
- Нет, - уже спокойнее ответил Наруто.
- Это ведь он тебя нашёл? То обещание позвонить. На стрельбище, - догадался Минато. – Это Белый Цветок обещал позвонить тебе, поэтому ты перепугался?
- Неправда! - Наруто взял скрепленные листки, задержался на несколько лишних секунд, теребя тяжёлую ношу в руках. Сведения, способные сломать жизнь человека, всегда тяжёлые. - не перепугался. Я вообще не знал, что это стрелок.
Он не желал подставлять Конан, но она практически не оставляла ему выбора. И папа, твёрдо убеждённый в том, что делает. И Наруто, верящий в то же самое.
- Но он обещал позвонить, - настойчиво повторял отец.
Наруто не ответил, опустил досье, чтобы не видеть их содержимого, и вернулся. Проходя мимо, протискиваясь между отцом и косяком двери на кухню, он буквально всучил ему забранные у Конан доказательства. Потом он за стол сел и не притронулся к рамену, локти на стол бухнул, пальцы в волосы погрузил и принялся ждать вопросов. Папе немного времени понадобится. Он живо все факты сопоставит и спросит, что они сделали. Первым числился киллер, непосредственный убийца Кушины. Потом уже по очереди, в порядке нахождения трупов – все уже известные жертвы Белого Цветка. Все предприниматели, которые в прошлом не поскупились на хороший гонорар для убийцы, способного дать им зелёный свет к большому бизнесу. Мама, когда контролировала рынок, всем давала дышать. Они сразу перерезали кислород мелким конкурентам, а потом смели и тех, что покрупнее. С влиятельными спорить побоялись, заключали союзы, договоры и дружественные сделки. Поганые твари. Наруто сильнее пальцы стиснул, до боли натягивая кожу на голове.
- Наруто, - Минато уже разобрался. Тогда Наруто поднял на него взгляд. Наверно, больной взгляд, потускневший. Наруто сам вымотался борьбой с самим собой.
- Ты обвиняешь меня, что я в обход закона пошёл, - сказал он, - а я не знал, как лучше. Ведь это они… они же маму к смерти приговорили.
И Минато замолчал. Сам вспоминал тот день или не поверил – Наруто не углублялся. Он снова просто ждал. И горько становилось. Он ощутил не к месту подступившую жидкость в носу, громко им шмыгнул и тут же головой завертел, словно ища, за что взглядом зацепиться, и не нашёл. Папа мог подумать, что он зареветь готов, а Наруто не хотел реветь. Он сердился и давно устал от своей злости. Не на кого больше злиться – убийцы убиты.
- Что ты сказал? – совсем тихо произнёс папа.
- Он нашёл их по первому киллеру, - объяснил Наруто. Так, как объяснила она. – Тот гад даже своим трупом привёл Белого Цветка к заказчикам убийства. А всё потому, что они в маме опасного конкурента видели… сволочи…
- Наруто, ты можешь подробно объяснить? – ещё тише. Папа действительно был сильно потрясён.
- Давай лучше ты сам подумаешь, а мы, как всегда… как всегда, потом обсудим.
- Наруто, погоди…
Минато замолчал, как только Наруто фотографию из кармана вытащил, бережно завёрнутую в пакетик. Протянул изображением вниз и сразу вышел. Не хотел стать свидетелем терзаний отца. Ему хватало своих.

Дальше

@темы: Yuri, Not my, Kushina/Konan, Fanfiction