Белый цветок. Глава 3.

[Laora]

Название: Белый цветок
Автор:  katsougi
Бета: отсутствует
Фэндом: Наруто
Рейтинг: PG
Персонажи: Конан, Наруто, Минато
Жанр: детектив, экшн, джен, фемслеш, гет
Предупреждения: ООС, AU
Размер: миди
Дисклеймер: герои принадлежат Масаси Кисимото
Саммари: Потеря старых связей порой страшнее, чем преступление за них.
От автора: Идея зародилась давным-давно и до сих пор бережно хранилась в моей голове. Но с лёгкой подачи  Laora она всё-таки воплотилась в жизнь.
Разрешение автора на размещение его работы: получено
Читать в дневнике автора: здесь

1. Серпантин 2. Выстрел

3. Прикосновение

3. Прикосновение

Наруто растерялся, когда она подошла. Не думал, что она его запомнила. Не думал, что отметила его беглым взглядом, коим охватила всех. Он рассердился, когда она сходу взяла его в оборот и когда заявила, что оружия не стоит бояться. Но он не мог вымолвить ни слова, хотя обычно за ними в карман не лез. Не мог не потому, что вдруг застеснялся, а потому, что все они, слова эти, не имеют никакого значения. Он твёрдо усвоил урок, данный ему загадочной Конан. Слова – ничто. Слова – звук, колебания барабанной перепонки, как стук от поставленной на стол чашки.
Он поднял винтовку и тщательно прицелился. Благодарил новых знакомых, имён которых даже не знал, за то, что дали ему почувствовать – каково это. Едва он поймал мишень, закрепил её в глазке, нажал спуск. Он видел центр. Если бы только попасть. Он ещё не умел учитывать внешних факторов. Да и не играют они никакой роли на сравнительно небольшом расстоянии. Триста метров? Смешно для снайпера. Они и за тысячу способны… наверное. Конан смогла. Не за километр, конечно, но Наруто чувствовал, что сможет. Она – что угодно сможет, потому что жила не словами.
И сразу стало легче, будто с пулей он избавился от каменного груза на плечах. Боль в плече вернула его в состояние равновесия. Сразу мир вокруг зажил прежней жизнью. И сразу ворвались посторонние голоса. Он голову поднял, по сторонам взглядом повёл. Почти напротив стоял Садахара с компанией. Четвёртого по-прежнему не было видно. Один из тройки показывал знак «всё о’ кей».
- Ничего, для начала сойдёт, - ухватил он комментарий Садахары. Сдержанный и ничуть не пышущий враждебностью. Хорошие ребята. Наруто даже рискнул бы предположить, что они бизнесмены, в свободное время развлекающиеся в тирах.
- Для начала? – бестолково повторил Наруто, ничуть не вникая в смысл.
- Слышь, Садахара, твой конкурент подрастает, - игриво толкнул локтем в бок названного один из них.
- Нет, - Садахара покачал головой и перевёл взгляд за спину Наруто, побуждая то же самое сделать.
Наруто обернулся и натолкнулся на Конан. Вот оно что: не конкуренты они Наруто, если его учителем будет она. Но никто же не утверждал, что она станет его обучать. Да и не позволит никто. Если учиться всерьёз, то папа сам возьмётся. Наруто такая досада взяла за то, что его жизнь распланировали, причём, совершенно чужие люди, что он чуть не заорал, выплёскивая всё своё возмущение. И на Конан хотел наорать, чтоб не лезла в чужие дела. Вовремя опомнился, сам же и полез, сам следил за ней. Она просто ответила тем же. Только почему ответила? Могла просто уйти. Пройти мимо, как поступали все остальные люди. Лишь единицы останавливались, чтобы посмотреть или задержаться в его жизни.
Ситуация стремительно выходила из-под контроля, превращалась неизвестно во что. Так только в фильмах всё развивается, не оставляя главному герою выбора, кроме как переступить закон или стать посмешищем. Наруто не думал, что будет дальше. Боялся ажиотажа, осуждения или злобных выпадов. Зуб давал, что Конан никогда и никого не брала в расчёт, и откуда ни возьмись вдруг выскочка, студентик недоделанный.
Не было ажиотажа. Напротив, на Наруто стали посматривать те, кто не обращал внимания прежде. А Конан сама к нему подошла, тронула за руку. Обычно так влюблённые делают, подходят и хватаются друг за друга. Она сделала это осторожно, словно боясь отпугнуть. Да Наруто и сам был готов отпугнуться, без давления извне. Он не отдёрнул руки. Вместо смущения он швырнул ответный вызов, отважно вздёрнул голову и широко улыбнулся, её пальцы сжал.
- Пусти, - наконец она улыбнулась. – Юн ещё, ухлёстывать за женщинами зрелого возраста.
- Это вы-то зрелая? – продолжал улыбаться он. – Ну прям пенсионного возраста.
И магия развеялась. Наруто не видел больше перед собой незнакомки, окутанной аурой таинственности. Перед ним стояла хорошая подруга и рассматривала его большими непроницаемыми глазами. Чистыми глазами, способными заглянуть в самые недра души и выковырнуть оттуда всю подноготную.
- Стрелок из тебя… - тихо проговорила она, но отчётливо в образовавшемся круге тишины, - посредственный.
Наруто дёрнулся. Знал, что никто не услышал, а всё равно казалось, что опозорен на весь свет.
- Потому что это третий выстрел во всей моей жизни, - буркнул он.
- Очевидно, - согласилась она и отступила. Хотела что-то сказать. Что-то личное. Слова, которые не будут пустыми. Она выглядела, словно ей запретили это говорить. Не смогла. Наруто сам спросить хотел, а она развернулась. До обидного просто, буднично. И так же буднично произнесла:
- Я позвоню… если хочешь выстрелить ещё раз.
- Ещё бы… - вырвалось у него. Запоздало Наруто себя проклял. Опять вёлся на провокацию. Сердился из-за этого и сразу же попытался вернуть себе выгодное положение. – У меня и без вас есть у кого поучиться.
- Пацан! – во всю хохотала компания, давшая Наруто почувствовать настоящую винтовку. А Наруто от этого ещё больше злился, хотел нагрубить, но некому. Никто, по сути, не заслуживал, особенно Конан, внявшая молчаливому призыву незнакомого парня. А потом пронзило:
- Эй, как вы мне позвоните, если даже… - она уходила, а он закончил, сбавив тон, не побежал вдогонку, - имени моего не знаете…
- Ну, раз Конан-сан тебя отметила, найдёт, - заверил учредитель, который совсем недавно отказался отвечать на вопросы о названной персоне. Учителей, судя по всему, у Наруто теперь прибавится. Он сразу это понял, едва поймал взглядом компанию с Садахарой. Они-то уж точно за него возьмутся. А Наруто не захотел. Небрежным жестом, играючи, вытащил пулю и подбросил её, тут же поймав и зажав в кулаке:
- Не, ребят, я пас, меня отец убьёт.


Конан давно не находилась в центре внимания. Оно стало для неё неожиданностью, хотя можно было предположить, чем закончится этот фарс. Она не думала, зачем так поступила, зачем дала мальчишке в руки оружие. Не думала и о том, что он успел пострелять. Только теперь, сидя за рулём неторопливо едущей по шоссе к городу машины, она анализировала и замечала нюансы. Наруто взяла в компанию группа стрелков. Всегда держались вместе, репутацией пользовались довольно благосклонной. Не те, из-за которых стоит тревожиться. Они даже не постеснялись показать, что знакомы с пареньком, на которого профессионалы свысока посматривали и усмехались втихаря, как и в отношении других любителей. Наруто не являлся любителем. Он вообще не стрелял, но достаточно искушён, чтобы начать. Конан не должна была разжигать его азарта, но не знала, как ещё заинтересовать. Она не могла просто подойти и пригласить на чашечку чая, где бы они беззаботно болтали и вспоминали былое. У них не было совместного былого, не было общих тем. То, что знала Конан, чему сама стала свидетелем, Наруто никак не касалось. Это её жизнь и её война.
Она подняла руку от руля, посмотрела на неё. Другой уверенно сжимала руль. Смотрела на ладонь, коей прикоснулась к его ладони, и ощущала его тепло, казалось, до сих пор сохранившееся и согревающее. Она хотела это сделать, но не думала, что мальчик настолько смутится, что пойдёт в лобовую атаку. Как только он решил ввести свои правила в игру, Конан сама попала в неловкое положение. Все эти любопытные взгляды и улыбки, весь проснувшийся интерес к начинающему стрелку, вся ненужная в узком кругу популярность… Конан никто не знал, она ни с кем не откровенничала. Её знали лишь по стрельбе. И Наруто узнал. Что теперь ему стоит сопоставить предположения и представить её на месте убийцы. Она снова улыбнулась. С грустью вспоминала Кушину и опять сравнивала с Наруто. Они оба были тёплыми и чистыми. Мягкие руки и крепкая хватка. Конан опустила ладонь на руль, вернула внимание к шоссе впереди. Ни на миг рука её не дрогнула, машина не отклонилась от прямого курса ни на долю градуса. Машина, как и оружие, должны быть верными товарищами человека, верящего в них. И всё, что создало человечество – всё это должно облегчать жизнь, а не осложнять.
Конан всё ещё рассматривала ситуацию на стрельбище. Не надо было ей сегодня приезжать, но никогда не знаешь, какой сюрприз ждёт тебя впереди. Сегодня ждал Наруто. Без отца. Без проклятого Намекадзе Минато, отнявшего у неё Кушину и не сумевшего защитить её. Она поджала губы. Никогда не простит его за преступную халатность. Полицейский первый должен был почуять подвох, а он даже не догадывался. За это Конан его не прощала. И за то, что позволил любимой женщине самой разбираться с её делами. Какой бы сильной ни был Кушина, она нуждалась в поддержке. Если бы только она согласилась на участие Конан, но она опасалась огласки. Она не хотела, чтобы в их отношения вмешивался муж и сын. В итоге Наруто не знал Конан. Видел, но давно забыл. Её это поначалу устраивало. Ей не хотелось тогда встречать его с Кушиной или случайно на улице. Он был помехой. Теперь стал спасением.
После очередного плавного поворота она завернула на колею и остановилась в нескольких шагах от шоссе. Она просто сидела, не отпуская руля. Она думала, как поступить, разбавить ли этот день будничными делами. Будничные для неё – шокирующие для других. Ставшие будничными не так давно.
Она отпустила руль, обернулась на заднее сиденье, где покоился продолговатый чемоданчик. Никто бы не осудил её за то, что сегодня она открыто привезла оружие. У неё была лицензия. Но Конан никто не замечал. Никто не поднимал архивов и не задавался вопросом: зачем обычному человеку снайперская винтовка. Никому нет дела до личных причуд, пока это личное не оставляет следов на месте преступления. Конан не оставляла. Никогда. Полиция могла бы прибегнуть к услугам кинологов – запах не скроешь – но собаки никогда не привели бы полицию к цели. Конан всегда уходила на машине. Всегда, даже находясь в центре города в час-пик, где проще добраться пешком или на метро. Она знала, как уйти от преследования, пока никто не увидел цель глазами.
Она потянулась к записной книжке, включила и посмотрела на оставшиеся имена. К каждому из них прилагались личные данные, адреса и привычки. Конан могла выследить любого из них в любой удобный для себя момент. Она сдерживалась, ибо если пойдёт вразнос, сама превратится в чудовище. Чудовище, не умеющее контролировать себя, легче выследить и загнать в ловушку. Конан не могла позволить себе попасться, пока последний из списка не умрёт. Они заслужили это. Они совершили чудовищное преступление и остались безнаказанными. Их никто даже не подозревал. К их порогам ни разу не подходила полиция даже с вопросами. Они жили в своё удовольствие, тогда как Кушина давно гниёт в могиле.
Конан всхлипнула, смахнула слезу со щеки. Не могла спокойно думать о ней в такой интерпретации. Кушина навсегда останется для неё живой и улыбающейся. Конан навсегда сохранит в памяти сладость её губ, нежность её пальцев, силу её рук. Конан не помнила себя, когда они были вместе. Даже когда она вышла за Минато, Кушина не забыла своей первой и настоящей любви. Между ними всегда была страсть, доводящая до исступления. И между ними всегда стоял её муж, а потом и сын. Наруто – спасение для Конан – она всегда ошибалась насчёт него. Наблюдала, как он растёт, и думала только о ней. Эгоистично. Теперь так же эгоистично думает о Наруто. Хватается за соломинку в желании разорвать замкнутый круг. После Кушины осталось только поле пепла с единственным ростком посередине. Наруто – тот росток.
- Я обеспечу тебе покой… любимая… - шепнула в никуда Конан и закрыла книжку с твёрдым намерением оставить сегодня ещё один цветок. Кушина мстила сама за свою смерть и оставляла свои следы. С мёртвых не спрашивают. Конан – лишь оборудование, как машина или винтовка, выполняющая чужую волю. Кушина никогда бы не простила убийц.
Потом был парк развлечений. Счастливые семьи в счастливый субботний день, мороженое, аттракционы, заливистый детский смех… Конан всё напоминало о прошлом. И всё придавало ей уверенности. Она заняла удобную позицию в стороне, за пределами парка, откуда отлично просматривается две третьи всей площадки, утыканной развлекательными приспособлениями и палатками, обрамлёнными воздушными шариками. Она сняла с зеркальца заднего вида бумажный цветок и вплела в волосы. Ей нравилось так выглядеть, она всегда носила с собой ЕЁ частичку. Ту частичку, которая впоследствии заявит о себе, а полиция опять ничего не поймёт. А Конан хотела, чтобы они поняли. Чтобы увидели, что мёртвые тоже могут мстить.
Он улыбался. Убийца, хладнокровно передавший деньги киллеру, один из убийц. Он улыбался и наслаждался прекрасным солнечным деньком, а Кушина уже больше никогда не улыбнётся. Он был с семьёй: с женой и двумя детьми. Жена отлучилась за мороженым или чем-нибудь, что заставит детей смеяться ещё громче. Они были счастливы. Так счастливы, что Конан долго наблюдала за каждым из них через крестик оптического прицела. Кроха-девочка, цепляющаяся за старшего братика, которому не больше пяти. Он защищал её, поддерживал, всячески развлекал, хотя она бы и без его стараний осталась довольна. Конан наблюдала за идиллией и проникалась сама. Она возвращалась в то время, когда и сама могла спокойно улыбаться, не думая, что может скрываться за улыбкой. Не думая, что и улыбка может быть печальной.
Он развлекался вместе с детьми. Конан видела его умиротворённое лицо. Близко, совсем рядом. Его бесстыжие влюблённые глаза. Влюблённые в себя и немножко в жену и маленьких человечков, что радостно прыгали вокруг него. Но скоро она сотрёт эту его улыбку. Скоро она навсегда застынет на его лице гримасой боли и отчаяния. Как только он поймёт. Конан ни за что не промахнётся…
А потом в прицел попал его сынишка. Сорванец, как Наруто, когда он не слушался мать и носился, сшибая незакреплённые вещи. Малыш совсем, ещё не узнал настоящей жизни. Не видел, насколько она может стать тяжёлой и подлой. Конан следила за ним, поворачивала винтовку вслед за ним и улыбалась вместе с малышом. Снова видел Наруто. Они все так похожи – беззаботные дети. Стоит только слегка надавить на спусковой крючок – и он остановится, с дыркой в голове, в жалкой лужице крови, в судорогах. А его отец-убийца будет вопить, как обезумевший, держась за голову и зовя полицию и скорую. Только поздно уже будет.
Конан сморгнула картину наваждения и вернула прицел на голову убийцы. Даже ради страшной мести, добиваясь наилучшего результата, Конан не опустится до убийства невиновного. Она раздумывала, куда всадить пулю: в лоб, в глаз, в висок… И медлила. Заставляла себя медлить, потому что представляла рыдающего над телом матери Наруто. Нельзя показывать детям кровь родных. Просто нельзя. Она отмахнулась от навязчивой мысли, но не могла избавиться от неё. Смотрела на негодяя через крестик прицела и опять медлила. Смотрела немое кино, где люди развлекаются в своё удовольствие.
Нельзя…
- Почему я должна заботиться о твоих ублюдках, мерзавец? – с откровенным злом шепнула перед собой Конан и снова прикоснулась к спуску.
Не выстрелила. И цветок сегодня останется в её волосах. Она медленно опустила оружие, устремив безучастный взгляд в кромку каменного бордюра. Не получается так, как надо. Если не получается, она даст убийце ещё один день. Один жалкий день. И настигнет его, когда он выйдет за сигаретами или пойдёт к любовнице, по пути покупая ей дорогие шмотки. И будет лежать на асфальте в обрамлении этих шмоток. И жена узнает, каким ублюдком был её муж. И будут плакать напуганные дети, лишившиеся отца. Но почему Конан должна щадить их чувства, если они все не пощадили чувств ребёнка, оставшегося в одиночестве посреди улицы, посреди такой же счастливой толпы? Рядом с ним не было отца, Наруто встретил его только в полицейском участке и, наверно, плакал. Конан хотела представить, как бы он плакал на её плече. Но Наруто больше не заплачет, постесняется показать слёзы чужому человеку. Да, так правильно. Она для него чужая.
Она поставила винтовку на предохранитель и опустила руку вниз. Дуло почти прочертило полоску по земле, коснулось лишь верхушек низенькой травы. Конан больше не думала и не сомневалась. Она решительно убрала винтовку в сундучок и ушла, ни разу так и не оглянувшись, и не сожалея.


Наруто, удручённый шумным концертом на стрельбище, спешно покинул его, вызвал такси и, пока оно ехало, переминался с ноги на ногу, ждал, терпел любопытствующие взгляды вокруг. Думал о Конан и о её намерениях. Если она хотела высмеять его, то успешно справилась. А потом исчезла в самый ответственный момент, когда Наруто больше всего в поддержке нуждался, когда не знал, куда себя деть, провалиться на месте хотел. Он отмахивался от предложений пострелять – не до этого. Он ждал чуда. Минато вполне мог стать этим чудом, примчаться и спасти Наруто из этого адова стрельбища. Всё шло не так, всё давило. И это ненужное внимание, и ощущение от прикосновения… Он на руку посмотрел, словно до сих пор сжимал в ней её пальцы. Конан не рвалась, не сопротивлялась. Она просто мягко упрекнула, дождалась, когда Наруто сам её выпустит. Конечно же, она имела в виду другое – Наруто проклял себя за недогадливость – а он расценил по-своему. Почему подростковые гормоны всегда в первую очередь заставляют думать с их позиции? Не так женщины охмуряют мужчин. Особенно взрослые женщины, у которых куча приёмов в запасе, не таких очевидных, но действенных безотказно. Если бы она хотела соблазнить его, он бы сам не понял, когда сдал бастион. Наверно, он и не сопротивлялся бы. Но она беспокоила его. От неё у него по телу мурашки бежали.
Он вернулся домой первым, не дождался отца. Всё равно Минато сперва домой заедет. А сегодня ему уже не надо волноваться из-за стрельбища. Наруто намеревался рассказать ему о тирах и о выстреле в мишень на триста метров. Он попал, но далеко от центра, даже не в круг, а в паре сантиметров от него. Ему казалось, он точно целится, но пуля всё равно полетела не туда. Возможно, это отдача отклонила её курс, или ветер, или недостаточная сила удара – кто знает. Зато Конан из той же самой винтовки ни разу не промазала. Куда сказала, туда и угодили её пули. Точно в яблочко и четыре по крайнему кругу, ровным крестом, ровным расстоянием друг от друга. Да ещё дерево это. Его специально измерили. Пуля прошила ровно центр ствола, ни миллиметра влево или вправо. Никто и не сомневался, если их послушать. Зачем тогда вообще замеряли, целое представление устроили.
Он остановился на кухне, заварил чай и хлебнул ещё горячим, язык обжёг. Не имело значения. Он чувствовал себя пойманным в ловушку. Не понимал, когда и как попался, и сердился из-за этого. Винил Конан, которая его поймала, и в то же время не хотел её винить. Она разжигала желание стрелять и гасила его одновременно. Наруто почти ненавидел ту проклятую винтовку. Понимал умом, что оружие не виновато, а всё равно винил. Не Конан, а бездушную вещь. Гнев словно соскальзывал с этой женщины и вливался в винтовку.
Щёлкнул дверной замок. Наруто дёрнулся и тут же сообразил, что кроме отца никто не войдёт. Он подхватился, встречать его пошёл, ждал, пока разуется.
- Ну и замотался я, - прокомментировал Минато и тут же в вопрос превратил. – Чего так рано?
- Да устал чутка, - воспользовался Наруто отговоркой отца. – В универе с утра, потом сразу дорога. А там грохот. Все уши заложило, - если бы можно было предъявить доказательство заложенных ушей, Наруто бы ярко продемонстрировал. Грохота он действительно наслушался. Вплотную к Конан, а потом и сам ещё. Плечо ныло. С первых выстрелов не привыкло, а тут новый. Из пистолета стрелять легче. Правда, точность попадания хуже, зато назад не толкает. Хотя руку вывернуть может, особенно с непривычки.
- Так, случилось что? – поинтересовался Минато, проходя мимо на кухню.
- Ну почему сразу случилось? – возмутился Наруто и за ним последовал.
Коротко переговариваясь о будущем чаепитии, выясняя, кто что хочет и кто что делает, они незаметно влились в домашнюю атмосферу. Легко и тихо. И никакого тебе постороннего внимания, и никаких требований, и никаких таинственных обещаний позвонить.
- Пап, - первым нарушил тишину Наруто между глотками, взялся за ручку чашки и поводил по ней пальцем. – А как можно человека выследить?
- Что, шпионить взялся? – Минато намеревался прямо сейчас выбить крамольную дурь из головы сына. Наверно, ветреным считал, подростком совсем, которые не думая в приключения окунаются с головой, но Наруто уже давно не бросался наугад, головой отчаянно замахал:
- Неееет, просто интересно. Например, человек обещает позвонить другому человеку, хотя они незнакомы. То есть, совсем не знакомы, - уточнил Наруто. – И даже имени не знает. Я вот всю голову сломал, пока думал, как вывернуться. Невозможно ведь, да?
Минато поставил чашку на стол. Внимательно посмотрел на Наруто и задал один из тех вопросов, от которых хотелось возмущаться и немедленно всё отрицать. Всегда, когда папа раскрывал тайные страхи, Наруто так делал.
- Ты обещал кого-то отыскать? или тебя?
- Ну почему сразу я-то! – не удержался, возмутился, чем, конечно же, подтвердил догадки отца.
- Наруто, это не смешно. Я проявил понимание, когда ты пошёл по городу искать снайпера. Знал, что не найдёшь, у тебя ни одной наводки нет, а догадки – это не доказательства. Но ты продолжаешь свои игры. Они становятся опасными, ты понимаешь? Такие вопросы, какой ты мне сейчас задал, с бухты-барахты в голову не приходят. Тебя что-то сильно тревожит – и я хочу знать что.
Всё предусмотрел и обрубил надежду на отступление. Но у Наруто оставался ещё один довод, с которым даже папа бороться не научился – упрямство. Те, кто приводят в пример упрямого осла, просто не знают Узумаки Наруто.
Он замолчал, сложил руки на груди и принялся исподлобья смотреть на отца. Минато вздохнул. С этой чертой отпрыска он хорошо знаком. Снова за чашку взялся и попытался привести аргументы, которые Наруто услышит и возьмёт во внимание:
- Наруто, прежде всего, этим нельзя заниматься в одиночку. Ну да, я преувеличил, шанс всегда есть, просто он у тебя ничтожно мал. Но если ты поймал этот шанс, если засветился, то, как думаешь, к каким выводам придёт убийца?
Наверно, маму вспоминал, которая умерла от рук снайпера. Возможно, от руки Белого Цветка… Нет, невозможно – Наруто головой затряс. Не было бумажной фигурки, да и оружие не то. А Цветок всегда стрелял из одного и того же, не менял почерка и привычек.
- Пап, я не погибну, как мама, - сдался Наруто, видя только эту старую боль собеседника.
Минато вздрогнул, хотел возразить, что не думал, но не стал врать. Он всегда думал о маме, когда дело доходило до стрельбы. Всегда он вспоминал, как ему позвонили из другого подразделения полиции со страшной вестью. Коллеги отца потом рассказывали, что он с места сдвинуться не мог целую минуту, а потом не верил, собрал свои вещи и помчался в городской морг. Его никто не останавливал, начальство не взыскало за его самовольный уход. Папа так и не вернулся в тот день, а вечером принимал звонки с соболезнованиями. Наруто всё время рядом крутился и дёргал папу маленькой ручонкой, боясь, что и он исчезнет. Минато, наверно, только за счёт Наруто тогда продержался. Не пил, не отрешался от окружающего, не впадал в депрессию. Он пытался шутить ради сынишки, а Наруто уже тогда понимал, что папа силой себя заставляет.
- Наруто, - в очередной раз повторил отец его имя, - это очень серьёзно, понимаешь? Скажи, что это ты пообещал кого-то разыскать, а не тебя. Скажи, что это была простая ссора и ты разозлился, решил припугнуть оппонента.
- Да, это моя инициатива, - тут же откликнулся Наруто. – На меня наехали, я пообещал найти негодяя, а он сразу спрятался. Так?
Минато понимал, что не так. Более того, знал, что всё совсем наоборот. Он боялся, что Наруто на убийцу наткнулся и теперь боится, что тот его выследит. Убийца выследил бы, а Конан… Может ли выследить его Конан, если даже имени не знает? Или она сказала это, дабы обнадёжить Наруто и сразу забыть об этом? Нет, слова того, кто считает их пустышкой, не могут носить двоякий смысл. Каждое из её слов имело значение и являлось чистой правдой. От её уверенности, что она его отыщет, стало совсем не по себе, теперь, когда папа расписал худший сценарий.
- Кто это был? – спросил Минато. – При каких обстоятельствах?
- Мне выстрелить предложили, а я… ну… я удержаться не мог. И попал… с триста метров. Не в яблочко, правда… - как оправдание, - и мне сказали, что я ещё захочу пострелять… - принялся додумывать на ходу, чтобы избежать всяческого упоминания о Конан. Словно её имя спряталось под запретом. Нельзя допускать к ней посторонних. Мысли о ней принадлежали только Наруто. – Мне позвонить хотели, а я номера не дал. И имени не назвал ни разу. Я же хочу, чтобы ты меня учил. И потом… это же нечестно, если я буду за твоей спиной что-то такое делать… ну, я не имею в виду, что всегда это делаю, нет, не пробую даже, а тут так получилось. Вот.
Шедевральный финал, великое слово «вот». Наруто сам бы над собой рассмеялся, если бы хоть чуть-чуть весело было. А он только нервничал. И чем больше врал, тем сильнее нервничал. Минато ничего не сказал по поводу правдивости рассказа. Поверил или нет – не так важно. Важно, что Наруто с себя часть груза снял. И сразу полегчало. Немного, но полегчало. Он ждал слов отца, как приговора. А папа и не думал пальцем тыкать и насмехаться:
- Если это просто парни были, любители, хоть и хорошо стреляющие, их любопытство естественно. Я даже не был бы против, если бы ты взял у них пару уроков…
…сказала, что стрелок из Наруто посредственный… и её лицо, и глаза…
- Но ты должен осознавать ответственность. Для стрельбы нужна лицензия. Как полицейский, я не могу позволить стрелять кому ни попадя. Ты тоже входишь в эту категорию, - продолжил Минато. – Будь поосторожнее, ладно? И ты ведь не станешь таиться, если заподозришь в ком-то из своих новых знакомых неладное?
Ничего не сказал. А Наруто уверенности хотел. Да хоть вопросов наводящих лично о том, кто ему пообещал позвонить.
- И всё же, можно человека вот при таких обстоятельствах найти? – вернул он прежний вопрос.
- Если он хорошо знает этого человека. Порой даже по имени сложно кого-то отыскать, потому что они повторяются. А по лицу… - Минато головой качнул, как наваждение согнал, но не в знак отрицания.
- Но меня никто не знает достаточно хорошо, - выдохнул Наруто, почувствовал, как отпускает. Не вполне верил убеждениям, что он в недоступности, но всё же немного успокоился.
- Давай чай пить, - предложил он и после короткой паузы, снимая напряжение, выдохнул. – Фу, прям гора с плеч.
Для папы. Минато заслуживает отдыха и душевной гармонии после трудовых будней. Ему бы отоспаться сутки, а тут Наруто со своими намёками. Сам как-нибудь справится. Тем более, если верить отцу, совершенно незнакомая женщина имеет мало шансов узнать даже номер.
Если она не работает в какой-нибудь секретной службе, у которой на каждого гражданина досье и данные. Наруто отмахнулся. Такие люди обычно не шастают по любительским мероприятиям. У них свои тиры и свои стрельбища, организованные тайно и только для узкого круга спецагентов.
Он взялся за чашку и с наслаждением почувствовал, как тепло чая разливается по животу. И совсем скоро, через пару секунд, это тепло разбавится сладостью пирожного, которое Наруто держал в руке и на которое смотрел в предвкушении. Даже слюнки потекли.


Конан дала ему два дня. Два долгих счастливых дня. Только дождь подкачал, смыл солнечное настроение. Конан было всё равно, ей не мешала никакая погода, если только сильный снежный буран. Но в буран она не собиралась стрелять. И буран не мог вдруг опуститься на город посреди сезона. Дождь гонял потоки по асфальту к водостокам, постоянно журчало, под ногами хлюпало. Даже шагая по асфальту, всё равно выбиваешь брызги из-под подошв. Конан остановилась на боковом шоссе, как раз там, где выбранная жертва делала последние повороты до дома. Она ждала его уже полчаса, пока он оденется, пока поцелует жену, заглянет в спальню к детям… Он не заглянул. Она отчётливо видела это в окошко оптического прицела. Те кусочки из их мирной жизни, что проскальзывали в беспечно незашторенных окнах. Он не поднялся к детям, исчез на кухне, потом появился в холле, где обнимал жену. Конан ждала. Она могла бы снять его ещё там. Она бы не стала наблюдать, как бьётся в истерике женщина, не увидела бы, как примчались на новые звуки заспанные дети. Она бы не стала рассматривать разворачивающуюся сцену шока и медленно надвигающейся скорби. Она бы просто ушла. Тихо и незаметно. Оставляя бумажный цветок на пороге дома.
Она не выстрелила. Она терпеливо ждала, пока он выйдет, возьмёт машину из гаража и наконец по пути затормозит на крутом повороте. Тогда она прикоснулась к спусковому крючку и слегка нажала на него. Не требовалось прилагать усилий. Всегда только нежно, как водить пальчиком по разгорячённой коже любимой. Конан знала, что винтовка среагирует в нужный момент. Она слышала грохот выстрела, ворвавшийся прямо в ухо. Она ощутила ответный удар в плечо, но не дрогнула. Это стало неотъемлемой частью её жизни. Прикосновение винтовки к плечу – прикосновение существа, без которого становилось совсем темно. Винтовка, которую она увидела в рекламе и поначалу пролистала мимо, но постоянно возвращалась к красочной картинке и думала о потерянной Кушине. Она заслуживала мести за свою законченную жизнь. И даже не мести, а справедливости.
Конан опустила винтовку, когда машина аккуратно заехала на бордюр и ткнулась левым крылом в мусорный бак. Никаких громких эффектов и посторонних воплей. Она не успела разогнаться после поворота. Нога соскользнула с педали газа, иначе он проехал бы значительно дальше и состыковался со стеной, сминая капот и выбивая фары. Немного, но всё равно было бы в разы заметнее.
Конан убрала оружие в продолговатый кейс. Спустилась. Рисковала засветиться, ибо квартал стоял в престижном районе, а любопытных могло быть немало. Или могло вообще не быть. Обеспеченные люди редко рассматривают в окна соседей и обсуждают их личную жизнь. Хотя бы только потому, что территории домов разделены расстоянием обширного двора и дополнительными постройками, мешающими заглядывать в окна друг другу. И по утрам такие же жёны суетились на кухнях ради таких же мужей. А мужья спешили на работу. Им некогда осматривать округу. Но даже если кто-то случайно взглянул, вряд ли обратит внимание на одинокую фигуру, шагающую вдоль улицы.
Конан остановилась перед дверцей водителя. Жертва сидела, откинув голову на спинку сиденья, открыв рот и вытаращив остекленевшие глаза в небо. Он не успел ничего сообразить, как словил пулю в лоб. Точно по центру. Точно две тоненьких струйки по обеим сторонам от носа.
Конан вытащила бумажный цветок из волос и положила его на капот. Чистый и белый, как напоминание о ЕЁ незапятнанном образе.
Она развернулась и двинулась в обратном направлении. Уже возле машины она услышала возгласы. Наверно, кто-то такой же занятой, оставив жену и детей дома, проезжая мимо, увидел неестественно вставшую машину. Наверно, он подошёл. Что было дальше, Конан уже не волновало.
Она села за руль и медленно поехала к проезду, где не стояло камер. Весь её маршрут, просчитанный до метра, занимал не больше десяти минут. Десять жалких минут кружения по переулкам. Полиция может сколько угодно искать, она не найдёт улик. И даже видеорегистраторы на частных авто не могли свидетельствовать. Конан вела обычную машину, с обычной скоростью, по обычной дороге.
Потом она остановилась, снова почувствовав опустошение. Опять одна. Как только она завершала очередной рейд, шла в бар и наливала себе два бокала вина. Один за другим. И долго-долго сидела за столиком совершенно одна. Пустота внутри, пустота снаружи, мелькающие человечки вокруг и робкие одёргивания бармена. Конан всегда отвечала однозначно, интонацией заставляя приставал уйти. Они не трогали её, только посматривали с любопытством. Она просто высиживала то время, пока заново переживала самые яркие моменты из прошлой жизни. С ней.
Она долго сидела без движения и чувствовала, что не пойдёт сегодня в бар. Она не хотела ни видеть выпивки, ни вдыхать её запаха. Отвращение ко всему, что происходило после рейда. Спокойное унылое отвращение. Она словно погрязала в нём, но всё равно позволяла охватить себя с головой. Она смиренно терпела и даже начинала им наслаждаться. То самое отвращение, к которому привыкаешь и ленишься изгонять.
Она не тронула рычага на дверце, зато достала мобильник. У неё всегда хранился его номер. Номера Наруто и Минато. Она могла позвонить любому из них в любой момент, но не делала этого ни разу. Сегодня сделает. Сегодня она вспоминала Наруто. Незаметно он вошёл в её жизнь. Незаметно она впустила его. Против его ведома и желания. Он сам вошёл, не зная ещё, что увидит.
- Да, я слушаю, - отозвался Наруто. Не заспанный, вполне себе бодрый. Наверно, в Университет собирался. На что она рассчитывала, когда решила позвонить и сказать это? В такой момент. Она же не думала на самом деле, что он всё бросит и примчится.
- Узумаки Наруто, - произнесла она, смакуя звучание его фамилии. И её тоже.
- А? – он слегка озадачился. – С кем я…
Понял уже. Ждал, поэтому понял.
- Конан-сан? – в лёгком удивлении уточнил он.
- Извини, что врываюсь в твою жизнь, - она помнила обещание, данное ему. Она не могла отделаться жалким объяснением об охватившей её апатии. Он насторожится и не поймёт. Конан тоже бы не поняла.
- Откуда у вас мой номер?... – он сделал паузу и сбавил тон. – Откуда вам известно моё имя?
- Не жди от меня подвоха, - выдохнула она, - я всегда знаю, как зовут интересного мне человека.
Наруто задумался. Наверное, задумался или вспоминал моменты их встреч, когда неосознанно мог представиться. Он не вспомнит, потому что сделает единственный напрашивающийся вывод. Он решит, что оговорился однажды, и успокоится. Не сразу, но непременно успокоится. Гораздо сложнее объяснить, откуда у Конан его контакты.
- Вы… - всё ещё испытывал неловкость, - сказали, что научите меня…
Единственная причина её звонка. Она научит, если он захочет, но нуждалась в нём не из-за стрельбы. Она нуждалась в поддержке. Пусть Наруто никогда этого не узнает. Не нужно ему знать.
- Ты можешь приехать в тир на восточной улице? Сразу за супермаркетом, - открыто, игнорируя его занятость. Наруто старался не пропускать дни учёбы. Минато вбил в его голову настоящую ответственность.
- Да, - без колебаний. Отложил все дела – важные и не очень – и согласился. – Вы подождёте меня там?
- Я ещё в пути, - успокоила она его разбушевавшиеся эмоции. Немножко, слегка.
- Я приеду, - заверил он. Суетился. Конан буквально видела, как он носится по комнате, собирая разбросанные вещи. Так должно быть, ибо сознание подсовывало именно эту уютную картину.
- Подождите меня, ладно? – повторил он. – Не уезжайте. Мне туда полчаса добираться.
- Такси десять минут, - намекнула она. – Просто назови адрес.
- Точно, - просиял Наруто. – Тогда я быстро. Вы только не уезжайте.
- Не уеду, - и она положила трубку. Не ждала, что он перезвонит. Захочет, но не позвонит.
Она снова тронула авто с места и спокойно покатила по шоссе в выбранном направлении.


Наруто суетился и сам прекрасно это понимал. Он хватался сразу за несколько дел и в итоге не завершил ни одного. Так и прыгал по квартире в одной штанине, чуть не упал. Свободной рукой пытался вытащить из микроволновки горячую лазанью, бедром ударился о край стола и чуть не взвыл. Одновременно не выпускал из руки мобильника, держал его вместе с поясом штанов. Потом он остановился. Понял, что надо всё постепенно. Он телефон положил на стол, потёр ушибленное место. Микроволновку в покое оставил, пока натягивал штаны и застёгивал их. Затем следовало умыться. Он мог, конечно, и так на улицу выскочить. Совсем недавно ещё он вообще не задумывался над такими вещами как чистка зубов, расчёска и чистые ботинки. Но папа всегда заставлял его проделывать все привычные для каждого человека вещи. Наруто возмущался, откосить пытался, а папа оставался непреклонен.
Сегодня Наруто не хотел выглядеть кое-как. Он чувствовал себя странно. Наверно, как перед свиданием с самой красивой девочкой в школе. Наруто, наверно, нервничал бы. Только ему доставались не красавицы, а тумаки от красавиц. А те, которые соглашались с ним «замутить», обычно не казались особенными. Наруто легко находил с ними общий язык. А с Конан не получалось легко. Он видел в ней взрослую женщину, как профессора в универе. С ними не очень поболтаешь о жизни и личном. Конан отличалась чем-то ещё. Наруто никак не мог уловить этого нюанса. Она казалась то близкой, то недостижимой. Он то задумывался, где мог видеть её раньше, то удивлялся, как вообще мог усмотреть в ней что-то… родное.
Он больше не терзался опасениями из-за того, что его кто-то мог вычислить. И не думал о своём имени, которое она откуда-то узнала. Сам спросит. Он был уверен, что Конан не станет врать. Необыкновенная Конан, не придающая значения словам.
Он выметнулся из дома, как оголтелый. На ходу, прыгая через две ступеньки, руку к губам подставил и выдохнул ртом, проверил, хорошо ли зубы почистил. Перед домом, пока ждал такси, прикидывал, как восполнит пропуски, у кого брать записи и что сказать преподавателям. А главное, как объяснить отцу, если он узнает. Или частичную правду раскрыть? Сказать, что с женщиной был. Не похвалят, конечно, но и душу наизнанку выворачивать не будут.
Потом он рассматривал двери заведения. Название у него такое жизнерадостное: «Звёздочка». Даже не «Звезда», а ласково, «Звёздочка». Наруто заулыбался. Многообещающее название для тира. Означало ли оно что, или для красоты взяли – Наруто не стал задумываться, подошёл к охраннику и развязно, как знакомая компания недавно, облокотился о стойку полубоком:
- Меня ждут, - бесцеремонно взял листок красочной рекламки, повертел в руках и назвал имя, ожидая, что оно и тут фурор произведёт, как на стрельбище. – Конан-сан.
До сих пор не знал её фамилии. Собирался спросить. Он много чего спросить хотел, только не был уверен, что сразу вот так засыплет её вопросами. У неё должно остаться что-то таинственное. Она не могла выглядеть, как раскрытая книга. Но Наруто не станет останавливать её, если она сама захочет рассказать.
Он нашёл её в дальнем от двери отсеке. Она стояла с винтовкой, без наушников, тогда как Наруто их охранник в руки сунул и велел «не выпендриваться, а то знает он таких шалопаев, которые из-за своего легкомыслия через годик-второй вообще оглохнут». Наруто не стал возражать, нахлобучил наушники на уши и развёл руками, будто прося оценить его внешний вид. Охранник только рукой махнул и утратил к нему всякий интерес.
Наруто не поздоровался, просто встал рядом, чтобы она его видела. Она не сделала ни одного выстрела. Если ждала, то должна была бы, чтоб от скуки не помереть. Он повернулся к мишени и увидел результаты на светящемся табло. Как и ожидалось – самая ценная цель. А в разлинованном чёрном бумажном человеке красовались всего две дырки: во лбу и в центре груди. Наруто не сомневался, что все до одной пули вошли в эти точки, четыре на четыре, если это обычная винтовка.
Она была обычной. Конан кивнула, ограничилась этим скромным приветствием и передала Наруто оружие. Только когда он оценил его вес, услышал долгожданный голос:
- Привыкни к ней, погладь корпус, взвесь, создай с ней баланс.
Обычные наставления, какие любят в любом фильме вставлять: оружие твой друг, оно не предаст, не подведёт, защитит, когда все остальные отвернутся и так далее. Наруто подавил усмешку. Попробовал сделать всё то, о чём она просила.
- А дальше что? – спросил он.
- Отдача, - одним словом.
- Что? – не понял Наруто. Он помнил об отдаче, но при чём тут она – взять в толк не получалось. Отдача бывает после выстрела, а сам выстрел – основное.
- Пока ты не привыкнешь к ней, твоя рука останется неверной. Она заставляет тебя бояться силы удара.
Наруто и это обдумал. Вернее, пытался. Компания его сразу стрелять призвала, а Конан заботилась обо всяких мелочах. Он покрутил суставом плеча, приложил к нему приклад…
И тут Конан сделала резкое движение, толкнула винтовку. Втолкнула её в Наруто, почти швыряя его на пол. Он успел ухватиться за стойку обеими руками. Он не был готов. Наверно, всё возмущение вылилось на его лицо, но он промолчал, только сопел сердито.
- Извини, - сухо бросила Конан.
Он не поверил. Обычное слово, обычное извинение, а она его в пустышку превратила. Даже ухитрилась придать капельку презрения.
- Эй, что за фигня? – резко отозвался он.
- Почувствуй, - Конан отложила винтовку на стойку, приложила раскрытую ладонь к плечу Наруто. Он отступил, а она его другой рукой на месте задержала, нажала сильнее.
- Синхронизируй с ударами сердца, - добавила она. – Пятый удар…
- Пятый? – повторил он несколько растерянно.
Стрелять на счёт «пять». После пятого удара сердца. Нет, вместе с пятым. Если пропустить момент, лучше отсчитать ещё раз. Только как вообще сердце можно услышать в такой момент? Наруто снова сердился, хотел отодвинуться, но ему опять помешали. Конан крепко держала, не позволяла отступить. Наруто не слышал стука своего сердца. Его разве только после долгого бега услышишь, в висках, вместе с шумным потоком крови. Он попытался отсчитать. Не слышал, но считал: раз, два, три, четыре… напрягся, словно собрался принимать на себя толчок отдачи.
Конан резко надавила на его плечо. Наруто был готов. Он остался на месте, только плечо чуть дёрнулось, тут же напирая вперёд, на её руку.
- Чувствуй момент, - наставительно произнесла она. – Второе – это прицел.
Наруто усмехнулся. Взял винтовку, прицелился. Он всегда метко поражал виртуальные цели. Здесь просто чуточку сложнее. Он смотрел на верхушку мушки на кончике ствола, видел ту же точку, что поразила Конан…и считал.
Раз, два, три, четыре…
Не готов.
…пять…
Он выстрелил, но не подготовился, ибо думал не об ударах сердца, а обо всём сразу. Он выстрелил и тут же пожалел о поспешности. Уже готовился к упрёкам, к дырке за пределами круга-мишени и сбивчивым оправданиям. Но он не стал оправдываться. Он опустил оружие и глубоко вдохнул. Конан снова тронула его плечо и легонько помассировала его. С удивлением Наруто понял, что воспринял отдачу легче. Возможно, не из-за отсчёта или успокаивающих речей наставницы, а потому, что просто привык. Начал привыкать. И он не сможет объяснить этого отцу, когда тот захочет научить Наруто стрелять. Он не собирался скрывать. Он уже рассказал, что сделал несколько выстрелов. Сегодня лишь ещё парочка в общую коллекцию.
Но Конан больше не настаивала. Она вообще не посмотрела на мишень. Поняла его замешательство и ошибку. Она взяла винтовку и положила её на стойку. С каким-то грустным сожалением. Какое-то неправильное чувство, приковавшее внимание Наруто.
- Извини что вызвала тебя, - спокойно заговорила она о другом. – Ты, наверно, в Университет не поехал из-за меня.
- А… - махнул он рукой, - всё равно сегодня ничего важного.
- Позавтракаешь со мной? – она не отпускала его взглядом, от которого Наруто поёжился. Что-то происходило прямо сейчас, она сделала шаг, а он не знал, как реагировать и что сказать, а главное, что сделать.
- Ээээм… - он почесал затылок. Замешательство не покидало, и это раздражало его, но поделать ничего не мог. Чтобы избавиться от неуверенности, надо хотя бы понимать, что происходит. Он поднял глаза, в её глаза посмотрел, и так и спросил. – Что происходит?
- Ты же из дома выскочил не поев даже. Или я не права? – слова у неё получались легко, сами собой лились. Им невозможно не поверить, а Наруто всё равно подвох искал.
- Я не о том вообще, - произнёс он, собираясь ринуться в пространные объяснения, но замолк, как только её движение увидел. Хотел свой вопрос повторить и не повторил, потому что Конан протянула руку и коснулась его щеки. Нежно, как это делала мама. Наруто много чего забыл, но прикосновения помнил отчётливо. Его как обожгло. Он снова её видел. Никто больше так не делал, а Конан сделала. Точнее, посмела. Тем не менее, смотря на неё вмиг расширившимися глазами, Наруто не предпринял ни единой попытки сопротивления. Она словно парализовала его, приковала к месту и собиралась медленно съесть. Наруто поддался, поднял руку, чтобы остановить её, ибо неловкость требовала этого действа, но так и оставил ладонь приподнятой. Наверно, почувствовал бы, как она дрогнула или даже задрожала, если бы хоть немножко подумал об этом.
Конан не ограничилась прикосновением, она сама приблизилась, будто наклонилась над его лицом, как мама наклонялась, когда закутывала Наруто в одеяла перед сном, а потом игриво чмокала в нос. Он уворачивался, а она всё равно это делала, каждый вечер превращая в забавную игру и нередко получая пальчиками крохи-сынишки по лицу в его неумелом сопротивлении.
Конан приблизила своё лицо к его лицу. Наруто показалось, что она поцелует. Не как мама, а как женщина целует мужчину. Он готовился ко вкусу её губ, одновременно опасаясь и жаждя этого. Странное состояние, полное противоречий. Конан притягивала его и отталкивала. И находилась близко-близко.
Наруто не знал, что остановило его, чтобы самому вперёд не податься, к ней навстречу. Она только коснулась его кожи губами или воздухом изо рта – он даже не понял – коснулась щеки, прогоняя этот самый воздух по всему его лицу и вызывая судорожный ответный вздох. Ожидание превращалось в томительную пытку. Наверно, это такое распространённое состояние и его характеристика, что стыдно было применять его к себе, но Наруто не мог отделаться от охвативших его ощущений. Более того, он почувствовал и ещё кое-что, от чего чуть ли не в ужас пришёл. Готов был оттолкнуть Конан и умчаться, краснея как рак. Он не сдвинулся, продолжал смотреть на неё. А она мимо двинулась. Губами мимо его губ, наполовину исчезая из поля его зрения. Наруто только близкий висок видел и её блестящие волосы яркого синего оттенка. Он сам хотел задержать её и попробовать наконец то, что она хотела предложить. Или не хотела? Если нет, к чему так страстно играть?
Она тронула щекой его щёку и остановилась, крепко удерживая за плечо одной рукой и слегка прикоснувшись к его спине другой. Он не двигался. Жаждал разгадки, жаждал чего-то другого и не шевелился. Нельзя с ней так, как он обращался с обычными девчонками из своего окружения. Он ради шутки и чмокнуть мог кого-нибудь из них. В школе встречал ответный визг и убегал от мести. В универе они вели себя более сдержанно. Он даже встречался с некоторыми из них, каждый раз думая, что если это его единственная. А потом они отдалялись. Не завязывалось. Даже если хотелось чего-нибудь другого, Наруто не сожалел о расставаниях.
Конан находилась не просто рядом. Она словно внутри Наруто засела, оставила частичку себя. И продолжала удерживать. Наруто сообразил, что до сих пор руку поднятой держит, и наконец нашёл ей применение, в ответ прикоснулся. Никогда не посмел бы сделать этого, но сейчас хотел. Он тронул её кожу, которая, казалось, пронзила его чистым электричеством. Оголённая шея и часть прикрытой тканью спины. Он провёл снизу вверх и задержал пальцы на горячей коже. Ему казалось, что она горячая. Он ждал возмущения и не дождался. Конан просто отодвинулась, заставляя его руку соскользнуть, но удержала на вытянутой своей. И смотрела ему в глаза. Наруто вырваться хотел, чтобы спрятать свою красную физиономию, а она не позволяла. От её властности снова раздражение всплыло, перерастая в непонятную злость.
- Прости, - шепнула она совершенно по-другому. То слово, в которое она вложила настоящие эмоции.
- З-за что? – невольно он запнулся и снова обозлился из-за этого.
Снова её рука у его щеки. Краешком дыхания она касалась его лица. Он хотел просто сесть на стул, стоящий где-то здесь. Не видел его, не искал взглядом. Она поняла и это, подтолкнула его спиной вперёд и заставила сесть. Сама перед ним на корточки опустилась и снова в его лицо смотрела, снова ласкала его лицо, одним пальцем, вырисовывая на его щеках и подбородке замысловатые узоры. Она могла бы повалить Наруто прямо здесь, заставляя вытворять всякие извращённые штуки, но она выглядела выше этого. В её глазах не было похоти. В них сосредоточилась… печаль?
Он сглотнул и вместо сладких речей спросил:
- Откуда вы меня знаете?
- Я хорошо знаю твою мать, - сразу же ответила она.
- А? – всплеск лёгкого удивления. Заторможенный, он не сразу проникся смыслом её ответа, а когда понял, глаза расширил. – То есть?
- Узумаки Кушина. Она была очень дорогим для меня человеком, - и снова рука у его лица. Снова близко-близко её лицо. И её губы, легонько коснувшиеся его губ. Только слегка, не больше. Миг, на который она задержалась, выбил из-под Наруто остатки опоры. Он хотел вскочить со стула и затараторить без умолку, но сам не понял, когда втянул её в настоящий поцелуй. Когда пальцы в её волосы погрузил и заставил ответить. Она ответила. Неторопливо, как и представлялось. Только раз. Потом отстранилась и встала на ноги, снова заставляя Наруто вспомнить, с кем он и что делает. Он зарделся ещё ярче.
- Не переживай, - она больше не трогала его.
- Извините… - буркнул он невнятно.
- Завтрак, - напомнила она и тут же покачала головой. – Тебе же кусок в горло не полезет. Давай я тебя хотя бы до Университета подброшу.
Посадит в свою машину? Наруто хотя бы будет знать, на чём она ездит, но поймал себя на том, что остервенело трясёт головой.
- Не, я сам, - стремительно дал отвод он.
- Я знала, - произнесла она на прощанье. Он почуял, что на прощанье, и тут же подхватился.
- Ну… это… я ничего такого в виду не имею…
- Я напугала тебя, - она изобразила оттенок улыбки, слабой, но настоящей, - но это ведь ты меня поцеловал, я права?
Она была права. Наруто так и остался на месте, в компании одной лишь винтовки, сиротливо лежащей на стойке. Он мог бы остаться и выстрелить с оставшимися пулями сосредоточившееся замешательство, а он бестолково на дверь таращился. Понимал, что Конан ушла, и всё равно бездействовал. Ждал чуда, будто она могла вернуться. Не вернётся.
Он кулаки со всей силы сжал, кляня себя на чём свет стоит. Мог бы и сдержаться. Сожалеть поздно. Зато самое время подумать над истинной причиной её приглашения. Ей было плохо до того, как она позвонила. Наруто более осмысленно посмотрел на закрытую дверь и запоздало ринулся за Конан. Как он сразу не понял? Почему? Она сказала, что мама была для неё дорогим человеком. Значит, Наруто для неё…
- Ч-чёрт! – выпалил он, как только выскочил на стоянку. Он мог часами рассматривать отъезжающие и стоящие машины, тщетно ища в них её, но понимал, что уже поздно.
- Чёрт, - уже сдержаннее повторил он.


Конан села за руль, не отводя взгляда от двери заведения. Думала, Наруто за ней вырвется и потребует объяснений. Он не появился, а она ведь так открыто заявила. Любой бы заинтересовался. Но, кажется, она немного переборщила, спутав его с Кушиной. Запоздалый вздох. Она отвернулась от двери тира и устремила взгляд вперёд. Изменившийся взгляд. Размышляла, смогла бы раскрыть ему правду. Если бы он сел в эту машину, то смогла бы и раскрыла. Он бы сам всё понял. Но она знала, что он не пойдёт за ней. Почему же тогда так ждала?
Пережитки прошлого, отзывающиеся болью. Неправильной болью, которая, как кислота, разъедала изнутри. Кушина всегда оказывала поддержку. Даже когда Минато просил её остаться дома. Но звонила Конан и всего лишь робко интересовалась, может ли она сегодня побыть с ней. И Кушина мчалась. Они обе остались первой и самой сильной любовью друг друга. И никакая грязная ревность не омрачала их искренних отношений. Конан просто не видела в Минато соперника. Физически, что вызывало досаду, но подсознательно Кушина всегда оставалась с ней.
Она повернула ключ в зажигании, дала задний ход, аккуратно лавируя меж рядами припаркованных машин. Легко. После встречи с ним стало необычайно легко. Словно Кушина вновь смотрела на неё и улыбалась. Словно это она поцеловала её. Вкус Кушины, настойчивость Кушины. Но это был Наруто. Конан ни на миг этого не забывала и резко ограничивала.
- Ты не она, - произнесла она, больше не смотря на двери.
А на зеркальце заднего вида, прикреплённый к его стойке, висел бумажный цветок.

Дальше

@темы: Yuri, Not my, Kushina/Konan, Fanfiction