[Naruto Yuri]

1-30. Ино/Темари. Во время пребывания Темари в Конохе (как джонин, она посещает Коноху, когда проводится экзамен на чунина). "Ты - цветок, выросший в пустыне". Романс. Рейтинг от PG вплоть до NC-сколько-не-живут.

@темы: Yuri, Fest, Temari/Ino, выполнено, My, Fanfiction, 1-ый круг

Comments

[Принцесса_Серенити]

С удовольствием почитала бы.
Странно и приятно, что на фесте так много заявок с Темари и Ино.

[Гость]

АИ. Стёб.

- Ты - цветок, выросший в пустыне...
- Саксаул, что ли? - спросила Темари, сгребая Ино за шиворот и окидывая ее оценивающим взглядом. - Сколько?
- Чего? - опешила та.
- Лет тебе сколько, спрашиваю! Я - сестра Казекаге и не собираюсь сидеть за растление малолетних!
- А, ты в этом смысле... ну, шестнадцать... Кхе... Может, ты меня отпустишь?
- Молодая еще, - решила Темари, и вправду отпуская Ино. - Приходи через пару лет.
- Что... но как же...
- А ты разве не знала, - Темари уже развернулась к девушке спиной, - что в пустыне водятся только ядовитые цветы?

[Бэр Мелан]

хддддд

[Гость]

Неплохая зарисовка для будущего фика.
н. з.

[Гость]

866 слов, рейтинг R, BDSM в легкой форме, возможен ООС.

Прощай, моя любовь

Нет, Ино не говорит банальностей вроде: «Ты цветок, выросший в пустыне».
Вместо этого она говорит: фиолетовый сейчас в моде.
Она говорит: я села на новую диету, вот, в журнале прочитала, ты только посмотри.
Она спрашивает: не хочешь пройтись со мной по магазинам?
Она никогда не называет Темари по имени.
У Ино странный, «американизированный» выговор, она улыбчивая и стильная. В меру неуверенная в себе, в меру стерва, в меру смешная.
Темари думает, что сама, наверное, кажется смешной, и не отвечает на вопросы, не отзывается на милую чушь, произнесенную с американизированным выговором, не пытается понять.
Темари одевается. Темари затягивает пояс, Темари вдевает ноги в разношенные черные сандалии, а руки – в практичные перчатки без пальцев. Темари закрепляет тяжелый веер за спиной, Темари завязывает хитай-атэ на затылке прочным узлом, так, чтобы протектор со знаком Суны оказался точно посредине лба.
Взгляд исподлобья; протектор холодно блестит, и тогда Темари надевает хмурое выражение на свое лицо, чтобы оно – единственное – не осталось беззащитным.
А Ино говорит: черный вышел из моды.
Она говорит: возьми хотя бы пару журналов, почитай на досуге.
Она спрашивает: ты надолго?
И Темари не видит смысла отвечать.
В определенном возрасте три года разницы – непреодолимое препятствие.
Они находят общий язык только в постели, где слова не нужны, где за Ино говорит ее тело. Оно неожиданно податливо и отзывается на любые, даже небрежно-грубые ласки; а если использовать скользкий лосьон для тела...
Темари про себя называет поездки в Коноху «отпуском».
Темари отмалчивается, когда Ино пытается познакомить ее со своими друзьями.
Темари говорит «спасибо» и «до свиданья», потому что и без того кажется себе достаточно нелепой и невежливой. В конце концов, черный вышел из моды, а с «женскими» журналами, рассчитанными на богатеньких домохозяек, у Темари абсолютная несовместимость – какое нарушение правил «хорошего» тона, какое невежество!
Темари совершенствует техники ветра и собирает ветки, срезанные филигранными ударами.
Темари занимается тем, что ей интересно, и тем, чего требует долг, и уже ничего не просит взамен.
Темари терпит чужую влюбленность, просеивая ее, как гречку для муки, из которой позже изготавливается соба, промывая, как рис – пока вода не станет прозрачной.
Темари думает – жестокие дети умеют влюбляться, не умеют любить.
Темари убеждает себя – мне никто не нужен.
Темари пытается уйти, но понимает, что это выше ее сил.
А Ино не говорит банальностей вроде: «Ты песчаная дива, у тебя губы как пересушенный грунт, пожалуйста, я хочу быть с тобой вечно».
Ино говорит: а ведь ты для меня старовата.
Ино говорит: у нас три года разницы, и это – непреодолимое препятствие.
Ино говорит: мы находим общий язык только в постели.
Ино говорит: ты меня используешь, тебе никто не нужен, ты бы давно ушла, если бы не мое тело, если бы я первая не предложила тебе – себя, тут что тебе, отпуск, что, курортный роман?!
Ино кричит: ты относишься ко мне снисходительно, как к ребенку, у нас даже интересов общих нет, ты не умеешь любить, ты не пытаешься понять, ты никогда не отвечаешь на вопросы, а когда ты уходишь, я даже не знаю, вернешься ли ты!
Ино плачет: ты меня не слушаешь...
Странно, но в ее голосе больше не чувствуется напускного «акцента».
Темари раздевается. Темари затягивает пояс, предварительно обернув его вокруг запястий Ино, приматывая ее руки к спинке кровати. Не снимая перчаток, Темари открытыми ладонями поглаживает затвердевшие соски Ино, двигая их вперед и назад в устойчивом ритме. Темари завязывает хитай-атэ на затылке Ино прочным узлом, так, чтобы протектор со знаком Суны отказался точно напротив заплаканных глаз.
Даже сейчас протектор остается холодным, и, помедлив, Темари позволяет своему лицу принять его настоящее выражение.
Темари не думает об Ино. Темари вспоминает дорогу до Суны и обратно, свежий лесной воздух и горячий ветер пустыни; у себя дома, в теплице Темари ухаживает за столь редкими в Суне растениями, а, придя в Коноху, восхищается разнообразием цветов...
Которые часто годятся только на то, чтобы любоваться ими.
Темари не думает об Ино, губами чувствуя легчайшие пульсации там, внизу, удерживая ее ноги, не позволяя ей метаться по постели.
Темари слизывает слюну с ее подбородка, подминая под себя трепещущее, непроизвольно вздрагивающее тело, и снимает повязку, любуясь бессмысленным выражением голубых глаз. Ино по-прежнему плачет, только теперь это другие слезы...
Темари дышит глубоко и ровно, и постепенно ей удается справиться с бешеным сердцебиением. Темари развязывает Ино – тонкие руки безвольно падают на подушку, – Темари подходит к зеркалу и заглядывает в глаза своему отражению. Почти эфиопские губы – верхняя презрительно выпячена, – четыре куцых хвостика сзади, спереди – солнечное кружево; хороша...
Если бы не проклятая нежность во взгляде. Если бы не эта нежность-нежность-нежность, которую не спрячешь под показательно хмурым выражением лица и не примешь за страсть – при всем желании.
Рано или поздно Ино поймет, что Темари не может быть такой жесткой, какой Ино хотела бы ее видеть. Она научится пользоваться чужими слабостями, она обратит оружие Темари против нее же самой...
И все рухнет – долг, интересы, сама личность Темари. Останется только Ино, красивый и по сути бесполезный, смертельно опасный цветок.
Темари собирается уходить. Она не смотрит на Ино, неподвижно лежащую на собственной постели; она вдевает ноги в разношенные черные сандалии и закрепляет тяжелый веер за спиной.
Темари знает, что больше не вернется.
Хитай-атэ под протектором кажется влажным.
Когда Темари открывает дверь в прихожей, ее останавливает голос Ино:
- Темари.
Ее «р» звучит как «л», нетвердое, непостоянное; не существует ничего более постоянного, чем непостоянство.
Впрочем, еще есть банальности вроде:
- Пожалуйста, не уходи. Я... люблю тебя.

[Иитари]

Хорошо, автор, даже очень хорошо ^__^
Не заказчик.

[Айлемэ]

Офигенно=))
не з.