Арты одного автора.

[Laora]

Commission - Tsunade and Rangiku by dannex009 on DeviantArt

+6, один пейринг ну очень неожиданный

Commission - Sakura and Ino by dannex009 on DeviantArt


Commission - Konoha Showgirls by dannex009 on DeviantArt


Commission - Ino tormented by Moegi by dannex009 on DeviantArt


Naruto - Think Before You Say by dannex009 on DeviantArt


HinaSaku School ScreenCap XD by dannex009 on DeviantArt


Naruto - What R Friends R For. by dannex009 on DeviantArt

@темы: Yuri, Other pairings, Ino/Sakura, Not my, Shoujo-ai, Sakura/Hinata, Fanart, Moegi/Ino, Crossover

---

[Laora]

Название: By My Heavenly Side
Автор: UchihaYabi
Пейринг/Персонажи: Ино/Сакура
Рейтинг: PG-13

@темы: Yuri, Video, Ino/Sakura, Not my

---

[Laora]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С Рождеством!

[Naruto Yuri]

Merry Christmas by elehoernchen on DeviantArt

@темы: Not my, Shoujo-ai, Fanart

---

Ино/Сакура в разных амплуа :) Превью.

[Laora]

+9

Автор yokige.

@темы: Ino/Sakura, Not my, Shoujo-ai, Fanart

---

Отвращение к любезностям.

[Laora]

Вешаю сюда подарок для katsougi ** Абсолютная АУ.

Название: Отвращение к любезностям
Автор:  Laora
Фандом: Naruto
Персонажи: Кушина/Конан, Теруми Мэй
Тип: фемслэш
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, 3117 слов
Жанр: детектив с элементами фэнтези и дарка
Посвящение: для katsougi
Предупреждения: AU, ООС, упоминаются кровавые моменты
Саммари: Куртизанка и разбойница собираются ограбить богатую садистку.

Эй, говорит Кушина, не будь любезна со мной, слышишь, не будь.
Конан вежливо кивает и улыбается. Однажды ей сказали: так улыбаются фарфоровые куклы на полках, молчаливые, драгоценные, настоящие сокровища.
Бессловесные.
Эй, хочешь что-то сказать, спрашивает Кушина.
Хочешь спросить, откуда у меня это?
Она кивает на узоры, испещрившие руки от запястий до оголенных плеч. У нее не только там татуировки, Конан уверена, а изгибы-переплетения чернильных линий можно отслеживать вечность — было бы желание. Руками, губами... языком.
Взгляд Конан останавливается на тонких оковах-браслетах. Они оставили на запястьях Кушины красные следы — в основном потому, что пыталась освободиться. Напрасная затея; не с ее руками.
У самой Конан руки другие, куда мягче; ей привычнее тонкая работа, чем мужские игры. Конан вежливо кивает и улыбается, и рисует в свободное время — она любит бумагу. Достаточно набросать несколько линий, чтобы создать живую картинку, образ. Конан не стремится дорабатывать образы, которые создает; они прекрасны такими, какие есть. Незавершенными.
Конан ни к чему быть профессиональной художницей — у нее другой источник дохода.
За Конан платят мужчины, которых она сопровождает на приемы. Конан любит черные платья с открытой спиной, а не такие уж длинные волосы украшает голубой розой — отличительная черта.
На приемах Конан преимущественно вежливо кивает и улыбается — уголками губ.
После приемов — рисует. Или записывает на бумаге нужные сведения, чтобы передать с посыльным.
Конан любит бумагу. Больше всего — чистую. Просто белые листы. Можно писать на бумаге молоком — потом, если подогреть листы на огне, проступят чернила.
До недавнего времени бумаги Конан хватало с лихвой.
Две недели назад она увидела Кушину — и все изменилось.
Эй, говорит Кушина, только не молчи. Я втянула тебя во все это, но я могу объяснить... Разреши мне объяснить. Не будь со мной любезной, я виновата, я не та, за кого себя выдавала.
Конан прикрывает глаза.
Она поняла, что Кушина не та, за кого себя выдает, с первого же взгляда.
***
За швею эту девушку не принял бы и слепой. На служанку она тоже не была похожа; длинные рыжие волосы, небрежно собранные в хвост — не лентой даже, полноценным шарфом. Ни у служанки, ни, тем более, модистки такой прически не увидишь.
Когда рыжеволосая открыла ей дверь, Конан приподняла брови.
— Здравствуйте. Госпожа Алтея приболела, — рыжеволосая улыбнулась — не уголками губ, как положено; в ее улыбке было видно чуть желтоватые зубы. — Так что сегодня с вами работаю я. Меня зовут Кушина.
Поколебавшись, Конан перешагнула порог.
— Вам черное платье с открытой спиной, как обычно? — спросила Кушина, закрывая дверь за гостьей. — Я проведу примерки...
Конан успела заметить, что руки у Кушины — грубые, с коротко стрижеными ногтями, привычные скорее к оружию, чем к игле и ниткам.
Да еще эти волосы. Мыть — морока, особенно в походных условиях, расчесывать — то еще удовольствие. Наверняка путаются, и так свободно она не всегда их носит — заплетает в косу, можно тогда не мыть неделями. Мыть у нее не всегда время есть.
Длинные рыжие волосы — визитная карточка Хабанеро, Жгучего Красного Перца, прославленной разбойницы.
Перевоплощения Хабанеро даются явно хуже, чем грабеж. Что ж, никто не идеален.
Конан сделала шаг вперед — и почувствовала холод стали у своего горла.
Она очень быстро двигалась, Кушина Хабанеро.
— Не двигайся, — горячее дыхание обожгло ухо. — Мне нужна твоя помощь, Ангел.
Конан молчала. Ждала, что Кушина скажет дальше.
— Так тебя называют в городе. Говорят, что с такой молчаливой и уместной куртизанкой, как ты, будто на небесах себя чувствуют. Ты не вызываешь страсти, но с тобой всегда есть о чем поговорить. Ты, правда, сама не говоришь. В основном слушаешь. После бесед с тобой каждый чувствует себя лучшим в мире и действительно таким становится — в любом деле. Ты приносишь удачу.
— Я — Конан.
Прозвище «Ангел» ей не больно-то подходило. Может, Кушина так же думала про свое прозвище.
— Мне нужна твоя помощь... Конан, — кинжал переместился ниже, прочерчивая на горле невидимую полосу. Чуть глубже — и будет как письменный, подумала Конан. Нож может резать бумагу, это знают все.
Не все знают: «бумага» — условное определение.
Как и «человеческое тело».
— Вчера в город приехала Теруми Мэй. У нее есть то, что мне нужно.
Конан знала Теруми Мэй. Они встречались несколько раз, на разных приемах. В прошлом году на королевском балу даже танцевали, но приглашение «заглянуть попозже» Конан предпочла не услышать.
Теруми Мэй была влиятельнейшей женщиной в королевстве. Рано лишившись родителей, она получила богатое наследство и высочайший титул в придачу. Вкупе с несомненным экономическим талантом и умением выбирать друзей титул и богатство сыграли свою роль; в скором времени Теруми Мэй стала неофициальной правительницей. Король брал у нее в долг и здоровался за руку, аристократия ходила к ней на поклон и старалась устроить своих «лишних» дочерей ей в услужение — Теруми Мэй щедро платила семьям тех девушек, которые входили в ее свиту.
При свете дня свита эта никак себя не проявляла. Девушек, сопровождавших Теруми Мэй, вообще редко кто видел — иные пропадали без вести. Поговаривали, что Теруми Мэй ведьма и убивает бедняжек, чтобы получить девственную кровь, но Конан так не считала.
Она сомневалась, будто девушка, угодившая к Теруми Мэй, может долго оставаться девственницей.
Иногда Теруми Мэй развлекалась на стороне, предпочитая своей свите профессиональных куртизанок. С ними была неизменно нежна и расплачивалась богатейшими дарами — в том числе за молчание.
Об особых предпочтениях Теруми Мэй не было принято говорить.
А вот о том, что она коллекционирует необычные украшения, знали все. Как и о том, что свои трофеи Теруми Мэй скорее выбросит, чем перепродаст.
— Небольшая металлическая пластина... со стилизованным листком, — шепнула Кушина. Ее дыхание пахло яблоками. — Ты должна узнать, где эта пластина. А потом либо сообщить мне и отвлечь Теруми Мэй, либо...
— Украсть пластину.
В голосе Кушины звучала улыбка:
— Хорошая девочка.
— Почему я?
Кушина отстранилась. Стальное лезвие напоследок невесомо скользнуло по горлу:
— Ты умеешь быть любезной.
В ее голосе прозвучало почти отвращение.
— К тому же, — добавила Кушина уже мягче, — она в тебе заинтересована. Она приехала в город только потому, что знала: ты здесь. С прошлого года она тебя преследует. Ее интерес может для тебя плохо кончится...
— Если я у нее украду.
— Если ты не заляжешь на дно.
Конан обернулась, встретила взгляд Кушины. Интересно.
— Тут она тебя везде достанет. Тебе нужно бежать за границу. Мы поможем тебе, я и мои ребята. Но сначала помоги мне, — голос Кушины звучал твердо, но на следующей фразе дрогнул: — Ты... не видела, что она творит с женщинами, в которых заинтересована. Помнишь историю об исчезновении иностранной леди, Учихи Микото? Мои люди нашли ее. То, что от нее осталось. По приказу Теруми Мэй ее искалечили. Не сразу, в течение нескольких месяцев. Ее пытали день за днем, отрезали по кусочку плоти, прижигали, пилили, забивали гвозди... Она была слепа и не могла сама двигаться, когда мы ее нашли. Но говорить Микото могла. Она рассказала все — как Теруми Мэй пригласила ее к себе, как дала выпить отравленного вина, как держала у себя и насиловала — по-разному, как потом начала увечить. И каждый день говорила о любви, которая сжигает ее сердце.
— Лава, — сказала Конан.
Кушина удивилась — она не умела скрывать свои чувства. Как открытая книга.
— Да, она как лава, все сметает на своем пути. Она не так часто влюбляется, обычно просто развлекается. Но ты ее чем-то зацепила. И теперь... тебе надо бежать.
— Кто ты? — спросила Конан.
— Дочь трактирщика, — Кушина ухмыльнулась. — Меня знают как Хабанеро.
Все интереснее и интереснее.
— Зачем тебе пластина?
— Это мое дело. Ты поможешь?
Конан промолчала.
***
— У тебя мужское имя, — тараторила Кушина, кое-как обматывая длинную косу вокруг головы и прикрывая все это богатство чепцом служанки. — Почему?
Конан не ответила.
Кушина, впрочем, и не настаивала на ответе. Не привлекать к себе излишнего внимания она могла, когда хотела.
На прием приехали вместе. Конан танцевала, кивала знакомым, иногда слушала. Вежливо кивала и улыбалась, позволила незнакомому господину подобрать упавший веер, пополнила свою коллекцию визитных карточек.
Теруми Мэй явилась к середине приема, когда Кушина, подпиравшая стенку, успела уже изрядно заскучать.
— Это ты, дорогая! — прошелестел по полу подол роскошного синего платья; Конан обернулась на звук и позволила заключить себя в благоуханные объятия.
От Теруми Мэй пахло розами и, едва различимо, — гарью.
— Как давно я тебя не видела... Все рисуешь?
Приобняв Конан за плечи, Теруми Мэй увлекла ее за собой на пустующий балкон. Боковым зрением Конан отметила, как подобралась Кушина — будто зверь, готовый к прыжку, и предостерегла ее взглядом — не глупи.
Оставалось только надеяться, что Кушина поняла.
На балконе было свежо, а вот руки Теруми Мэй казались горячими, как настоящая лава. Будь Конан бумажной, давно бы вспыхнула.
Впрочем, ничего бумажного или небумажного не существует.
Спустя несколько минут Конан ушла с балкона одна. Теруми Мэй, оставшаяся там, готова была рвать и метать.
— Ну она и дает, — шепнула Кушина, наблюдая, как рассерженная Теруми несется сквозь толпу к выходу. — Что, распалила и не дала?
Конан не сочла нужным ответить.
Еще через полчаса, обойдя оставшихся знакомых и станцевав снова, она велела Кушине:
— Уходим.
Путь от ворот к экипажу прекрасно подходил для засады — это Конан отметила еще раньше и, когда на них напали, совершенно не удивилась.
Удивило ее другое.
Кушина отреагировала мгновенно — раньше, чем сама Конан. В руке сверкнул знакомый кинжал; удар, отскок, удар — два трупа.
— Скорее, — кинжал скрылся в рукаве. — Конан?.. Ты как?
— Голова кружится, — сказала Конан задумчиво. — Поехали.
***
— Налить тебе? — предложила Кушина.
Конан, лежавшая на кровати в черном платье с открытой спиной, покачала головой.
Но Кушина все-таки налила; судя по запаху, не вино, что-то покрепче.
— Эй. Ты бы переоделась, — кашлянула Кушина. — Я теперь вроде как твоя служанка. Помочь?
Конан поднялась, стянула платье, корсет. Взяла бокал, который для нее наполнила Кушина, и бутылку тоже — на всякий случай. Легла снова, опираясь спиной на подушки, разведя ноги в стороны и согнув одну в колене.
Кушина смотрела.
Конан глядела в потолок. Она могла представить, какой ее видит Кушина.
Тончайшие черные чулки, шелковые трусики, сиренево-розовые, с кружевом; небольшой клочок ткани. Металл в проколотых сосках и пупке, голубая роза в коротких волосах, бутылка виски в руке.
Конан отпила из бокала.
— Не каждый день на тебя нападают? — голос Кушины неуловимо изменился.
Нет, могла бы сказать Конан. Не каждый.
Не каждый день кто-то защищает.
— Ты... приходи в себя, — Кушина уже опомнилась. — Я к тебе утром зайду, решим, что делать дальше... Они же от Теруми Мэй были, те двое? Подосланные. Тебя схватить хотели...
Так, слово за словом, она пятилась к двери.
— Не уходи, — сказала Конан.
Кушина остановилась.
— Ч-что?..
Конан отставила пустой бокал. Глотнула из бутылки, протянула Кушине:
— Выпей со мной.
Кушина нерешительно подошла, взяла бутылку. Вздрогнула, соприкоснувшись с Конан пальцами — едва заметно, кто-то другой и не почувствовал бы. Отпила из горла. Пила она как и положено разбойнице, длинными глотками. Такая и всю бутылку за раз выпить смогла бы.
— Было очень больно? — спросила Кушина, уставившись на грудь Конан.
Та покачала головой.
— Сначала были раны. Но теперь они затянулись. Потрогай, — предложила ровным голосом.
— Я... — Кушина перевела взгляд на лицо Конан. — Ты что это делаешь?
— Разве неясно? — Конан встретила ее взгляд своим. — Я тебя соблазняю.
Кушина мучительно покраснела. Конан показалось, что у нее сейчас волосы дыбом встанут от стыда. Трогательное смущение.
Приподнявшись на кровати, Конан взяла Кушину за руки, увлекла за собой — и накрыла ее губы своими.
***
— Она тебя скоро сожрет, — сказала Кушина неделей спустя.
Все это время они ездили на приемы и посещали салоны, то и дело сталкиваясь с Теруми Мэй. Конан вежливо кивала ей при встрече и улыбалась, и была любезна до зубовного скрежета, но на приглашения навестить Теруми Мэй отвечала туманно, уединяться с собой больше не позволяла, а в засады не попадалась.
Конан покачала головой:
— Она предложит плату.
Кушина, сидевшая у зеркала, чуть гребень не выронила.
— Плату?..
— Честный обмен. Она уже поняла: иначе не выйдет. Только напрямую.
— И ты попросишь пластину?
— Так легче всего, — Конан выпростала руку из-под одеяла, потянула Кушину за прядь: — Иди сюда.
— У тебя мужское имя... поэтому? — спросила Кушина чуть позже, головой лежа у Конан на плече. — Знаешь, я ее понимаю. Ну, Теруми Мэй. Я бы на ее месте тоже в тебя влюбилась.
Это было опасное признание.
— Вы похожи.
— Что?.. — Кушина приподнялась, заглянула Конан в глаза. — Я никогда не...
— Она — зверь под маской человека. Ты — человек со зверем внутри, — сказала Конан.
От нее не укрылся непроизвольный жест Кушины — та потянулась к кинжалу под подушкой, но заставила себя убрать руку. Вымученно улыбнулась.
Конан улыбнулась в ответ — уголками губ.
***
— Не двигайся, — Конан предостерегающе покачала пальцем. Кушина послушно замерла, совершенно обнаженная:
— И долго? Я слышала, некоторые картины месяцами пишут...
— Я не пишу картины.
Штрих, еще штрих, и еще, Кушина хмурится, но не шевелится. У нее превосходная выдержка.
— Это тебе, — Конан протянула Кушине готовый набросок.
— Спа... спасибо, — Кушина смотрела во все глаза. — Ты... так быстро.
— Много времени не нужно. Хватит, чтобы помнить.
Кушина опустила глаза.
Конан могла бы послушать ее, но ей не хотелось сейчас задавать нужные вопросы.
И уж тем более не хотелось говорить самой; на откровенность положено отвечать откровенностью, особенно если перед тобой раскрывается та, кого ты захотела с первого же взгляда.
— Может, пойдем к Теруми Мэй вместе? — Кушина сменила тему.
Вчера, договорившись с Теруми Мэй об условиях сделки, Конан узнала, что пластину получит только когда придет в гости. Этого следовало ожидать.
— Нет.
Кушина спрашивала в десятый, наверное, раз, но Конан неизменно отказывала. Кушине в гостях у Теруми Мэй делать было нечего.
— Вот, возьми, — Конан вытащила из своих волос голубую розу, протянула Кушине. — Вдень в волосы. Не снимай, пока я не вернусь.
— Я не могу тебя вот так отпустить, — сказала Кушина беспомощно. — Она с тобой может сделать все, что угодно...
— Не успеет. Поверь.
Кушина вертела голубую розу в пальцах.
***
— Вот, — Теруми Мэй протянула Конан узкую пластину. — Пойдем?
Конан первой сжала горячую руку. Теруми Мэй польщенно улыбнулась: она была рада получить желаемое.
Человеческое тело — то же, что и бумага, подумала Конан. Никакой разницы. Можно разорвать чистый лист бумаги... можно запачкать — бумагу отмыть тяжело.
Тело — многим проще.
Стоило им войти в спальню Теруми Мэй, как в дверь постучали.
В доме поймали грабителя.
Теруми Мэй была не особенно заинтересована, но Конан пробрало нехорошее предчувствие.
Она не видела, как Кушина вдевает голубую розу в волосы. Понадеялась на девичью сентиментальность — если носить не станет, как велено, то примерит уж непременно...
Не примерила.
Конан убедилась в этом, когда увидела в руках охранников Теруми Мэй Кушину.
Конан не выдала себя и жестом, но Кушина так не смогла — при появлении Конан встрепенулась сразу же. Теруми Мэй заметила.
— Разве это не твоя служанка? — спросила, присмотревшись. — Обыщите ее.
В поясном кошеле Кушины лежала голубая роза.
Кому-то это, может, ничего не сказало бы, но Теруми Мэй поняла сразу.
— Ты с ней спишь? Интересный цвет волос... Где-то я о таком уже слышала.
— Беги, — велела Конан.
Она не была особенно быстрой, но охранник не ожидал нападения. Ей удалось отвлечь его и его товарища на себя, а еще — сунуть в руку Кушины добытую у Теруми Мэй пластину.
Тут она просчиталась.
Соприкоснувшись с пластиной, Кушина не смогла ее удержать. Выронила, закричала; ее руки, до локтей обнаженные свободной мужской рубашкой, на глазах покрывали черные узоры.
— Не дергайся, — Теруми Мэй схватила Кушину за волосы, притянула к себе.
Конан поняла, к кому относятся эти слова, когда увидела в руке Мэй узкую иглу. На кончике иглы что-то блестело — яд?..
Достаточно одного укола, чтобы жизнь Кушины закончилась.
Конан медленно подняла руки вверх.
Так их и повязали.
***
Теперь они сидят в неплохо освещенном подземелье, и руки Кушины закованы в металлические браслеты, а руки Конан свободны. Ее Теруми Мэй не боится — ненавидит. Потому и велела держать их вместе — все то время, пока будет мучить. Обеих, на глазах друг у друга.
Эй, говорит Кушина, не будь со мной любезной. Я виновата, я знаю. Я не та, за кого себя выдавала.
— Я тоже, — отвечает Конан. Слух подсказывает ей — охранники наконец отошли от двери. — У нас мало времени. Руки!
Кушина понимает не сразу.
Конан берет ее руки в свои, как две недели назад, когда они в первый раз разделили постель, скользит пальцами по металлическим браслетам.
— Ты... разорвать, что ли, хочешь? Это невозмо...
Это не железо, это бумага, объяснял учитель Джирая. Никакой разницы.
— Как ты?..
— Потом, — Конан встает, пока Кушина разминает освобожденные руки.
Теперь дверь. Будет шумно, нехорошо.
Ничего не поделаешь, мысленно вздыхает Конан. Теруми Мэй сделала ей королевский подарок — оставила лист чистой бумаги в корсаже.
Дверь в подземелье каменная. То есть, бумажная — никакой разницы.
Только рвется слишком громко.
Кушина за спиной ахает, но объяснять нет времени.
На шум уже бегут, нужно спешить.
Руководствуясь планом дома, в котором остановилась Теруми Мэй — план этот Конан помнит наизусть, — она ведет Кушину к черному ходу. Это недалеко, и по пути им никто не попадается... А вот снаружи дежурят двое.
Времени все меньше, поэтому Конан достает лист из корсажа.
Это не бумага, это железо, объяснял учитель Джирая.
Двух ударов бумаги, ставшей вдруг твердой и острой, как широкий меч, хватает, чтобы упокоить охранников навсегда. Конан справляется быстро и чисто — ни единого кровавого пятна.
— Ты... — задыхается Кушина, когда пятью минутами позже они прячутся в подворотне, пропуская мимо погоню.
— Мне понятно твое отвращение к любезностям, — говорит Конан, — я тоже не люблю ложь. Но любезность — не всегда зло. Иногда только она помогает... удержать все вместе.
— Кто ты? — спрашивает Кушина.
— Я росла в очень особенном месте, — отзывается Конан. — Я и такие, как я. Нас не очень много, мы рассеяны по всему миру и служим как тому, кто нас нанимает, так и сами себе. В этой стране я собирала информацию о высшем свете. Мне часто говорили лишнее. Больше, чем другим куртизанкам. Я писала отчеты своим нанимателям.
— Дверь... и браслеты... и это... бумага! — Кушина машет рукой.
— Нас учат этому, — кивает Конан. — Все, что можно увидеть, создано из одного и того же вещества. Металл, бумага. Человеческое тело. Если в меня направят удар — я обращусь к металлу в себе, и удар от меня отскочит.
— Поэтому ты тогда в ателье была такой спокойной... — бормочет Кушина. — И поэтому не боялась идти одна к Теруми Мэй. Ты должна была объяснить!
— А ты бы поверила? Нет. Проще было усыпить тебя и сделать дело без лишнего шума.
— Усыпить?..
— Голубая роза. Если вдеть ее в волосы, не нажав на стебель в нужном месте, не избежать укола шипом. Он смазан усыпляющим ядом.
— Я... я бы тебе поверила! — спорит Кушина.
— Ты уже не поверила. Поэтому мы вынуждены бежать без пластины.
Кушина молчит.
— Я отказалась от любезностей. Твоя очередь.
— Я тебе не соврала, когда сказала, что я — Хабанеро. Но я не дочь трактирщика. Я...
— В тебе заперт зверь, — помогает Конан, видя, что Кушина затрудняется с определением. — Я знаю страну, в которой зверя запирают в наследнике престола. При помощи защитной магии, — она кивает на покрытые татуировками руки Кушины. — Я думала, это россказни. Но почему ты стала разбойницей?
— В моей стране произошел переворот, — Кушина опускает голову. — Пришлось бежать. И... в нас не просто запирают сильных духов. Мы можем контролировать их... и сражаться с их помощью. Но это возможно только когда узоры активированы, — она смотрит на свои руки. — Достаточно коснуться пластины с заклинанием, чтобы...
— Значит, нам не придется возвращаться, — подытоживает Конан.
— К Теруми Мэй — нет. В мою страну — да, — решительно говорит Кушина. — Теперь... я смогу вернуть себе престол. Мои люди ждут за городом...
— Разбойники?
— Те, кто остался мне верен. Я хочу, чтобы ты поехала с нами. Тебе больше не придется ни на кого работать, не придется молчать или быть любезной. Ты сможешь делать все, что захочешь! Сможешь рисовать...
Кушина замолкает.
— Для начала, — подсказывает Конан, — нам с тобой нужно выбраться из города. Идем.
Судя по фырканью Кушины, она предпочла бы услышать согласие в несколько другой форме.

@темы: Yuri, Kushina/Konan, My, Fanfiction

---

[Laora]

Frenemies by DYMx on DeviantArt

+ 2

Babes by DYMx on DeviantArt


Shelter by DYMx on DeviantArt

@темы: Ino/Sakura, Not my, Shoujo-ai, Fanart

---

С Новым годом!

[Naruto Yuri]

И пусть сбудутся наши самые заветные мечты.

Автор.

@темы: Administrative, Not my, Shoujo-ai, Fanart

---

[Laora]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Загадочный Анонимус]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Девочка с базукой]

Стебностих, давным-давно написанный по заявке  Laora.
Если что не так с шапкой, скажите в комментах плиз.

Название: О папуасах
Автор: Девочка с базукой
Фандом: Наруто
Персонажи: Анко/Хината
Жанр: стеб, романс, фемслэш, стихи
Рейтинг: PG
Размер: 180 слов

Волосы Хьюги мягче характера,
Нежный Хинаты внимательный взгляд,
Рульный размер твоего бюстгальтера –
Что же еще от тебя все хотят?!

Чисто, подруга, скажи, аллигаторы –
Так и динамят нас, гады, подряд!
Видно, дороже кунаи да тракторы,
Нет ничего ведь важней для ребят!

Перевелись супермены да хакеры,
Сдохли все принцы миллион лет назад
Ныне у нас папуасы, бухактеры,
Прочая нечисть… лажают и злят!

В общем, не знаю, Хината, что делать.
Наша проблема – проблема веков.
Ты о любви тут мне песню пропела,
Я же терпеть не могу мужиков!

С ними любовь представляю в сраженьи,
Только продуют, боюсь, колготясь…
Я промолчу, с твоего позволенья, -
Может, и вправду нашла ты алмаз.

Может, нехудо, что он тя игнорит.
Может, для чистой любви бережет.
Может, с собой постоянно он спорит,
Может быть, он не совсем идиот.

Что ты такое, Хината, глаголишь?!
«Он – не то слово»?! О чем говоришь?!
«Полно Вам, Анко, не мучайте боле»?!
Но я не мучу… постой… ах, малыш…

…

Знаешь, Хината, подумала я тут:
А ведь мужчины – что надо друзья.
Только вот гета по горло мне хватит,
Я же люблю не мужчин, а тебя.

@темы: Yuri, Anko/Hinata, My, Fanfiction

---

[Laora]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ТаюКин.

[Laora]

Com02:MellotheYellow by ichan-again on deviantART

+10

CP: Yuri's Love ? by Wosda on deviantART


Tayuya and Kin by Namariko on deviantART


Commission Tayuya x Kin by lightshelter on deviantART


COMMISSION: Tayuya x Kin by iza-chan on deviantART


Tayuya and Kin - Studying by Chopstick-Bunshin on deviantART


Tayuya vs Kin by SerenaDark on deviantART


TayuyaKin color by Rinpu on deviantART


MellotheYellow: chibi comish by Nishi06 on deviantART


Tayuya and Kin Wedding by Igunenko on deviantART


2_ by Heren23 on deviantART

@темы: Yuri, Not my, Shoujo-ai, Fanart, Tayuya/Kin

---

[Laora]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С днем рождения, сообщество!

[Laora]

И с наступающим

Название: Идеальное отражение
Автор: Laora
Фандом: Наруто
Персонажи: Ино/Сакура, Тен-Тен
Тип: фемслэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс
Размер: мини, 1011 слов
Саммари: "Мы отражаем друг друга"
Примечания: по заявке  Naruto ArtFest и арту; POV Сакуры, постканон

Мы отражаем друг друга.
Так повелось с давних пор — она стала моим идеальным отражением.
***
— Почему нас должны волновать мальчики? — спрашивает Ино.
Нам по пятнадцать лет.
Я молчу. Меня «мальчики» волнуют во вполне понятном смысле: они дерутся лучше меня. Особенно те, которые старше.
Я превзошла всех куноичи своего поколения. Но от Наруто и Саске наверняка отстаю; как и раньше, когда не смогла уговорить Саске остаться в Конохе и не смогла помочь Наруто его вернуть.
Старшие синоби смотрят на меня как на неумелую девчонку, единственная заслуга которой — в том, что есть такой учитель, как Цунадэ-сама.
Цунадэ-сама — единственная, на кого смотрят с большим уважением, чем на иных мужчин-синоби. Хотя нет, не единственная. Есть же еще почтенная Кохару.
Женщина в таком возрасте заслужила уважение — у нее было на это время.
Мужчинам уважение достается по умолчанию: Саске и Наруто достойны узнать новые боевые техники, мне достаются жалкие крупицы знаний, и неважно, что в бою на мои плечи ляжет такая же тяжелая ноша. Этого никто не оценит. Мои способности медика будут восприниматься как должное.
— От них только больно, — говорит Ино. — От тех, кто нравится. А остальные... такие идиоты.
— Это касается не только мальчиков.
— Что? — Она вскидывает взгляд, удивленная.
Я молчу.
Мы сидим за прилавком в цветочном магазине; по случаю моего прихода Ино закрылась немного раньше. В ее магазине есть нужные мне лекарственные растения, не только декоративные, а еще Ино говорила о новом чае. Было бы любопытно его попробовать. Да и поговорить с Ино всегда приятно. Обычно она не поднимает темы, от которых нам обеим становится неловко.
Сегодня — особый случай.
— Сакура...
— Мне, наверное, пора, — на чай лучше не задерживаться. Неизвестно, до чего еще я договорюсь. Потом буду жалеть, что сказала слишком много. С ней я всегда жалею.
Мне не стать лучше Саске или Наруто, просто потому, что я девушка.
Мне не стать для Ино больше, чем подругой, просто потому, что я девушка.
Я поняла еще в восемь лет, глядя на нее снизу вверх, когда узнала, что ей нравится Саске.
Мне Саске тоже нравился — как умелый боец. Я хотела быть не хуже.
Я хотела быть для Ино так же важна, как Саске. Важнее.
Мне удалось стать сильнее ее. Теперь я смотрела на нее сверху вниз.
В остальном ничего не изменилось.
— Постой.
Она удерживает меня за запястье. Не прикладывает ладонь к ладони, как мы делали когда-то, будучи младше; притягивает ближе. Я не особенно сопротивляюсь; ее губы пахнут чаем и, отчего-то, рыбой.
Мне нравится их вкус.
***
После войны мы видимся редко — не до того. Слишком много работы. В начале весны она уехала из Конохи по поручению нового Хокаге и вернулась только летом. Я узнала об этом от Тен-Тен, которая тоже собиралась уезжать — мы встретились в отстроенном госпитале, куда она пришла пополнить походный запас медикаментов.
— Я не по миссии, как Ино, — сказала Тен-Тен, сверкая белыми зубами. — В отпуск.
Я не стала спрашивать, куда она направляется и зачем берет с собой в отпуск аптечку. Я мало знала о Тен-Тен, даже ни разу не встречала ее родителей; мне было достаточно того, что видела в ее глазах.
Это можно было с равной вероятностью назвать как мудростью, так и отчаянием.
Помнится, Тен-Тен всегда хотела быть похожей на Цунадэ-сама. Что ж, первый шаг к этому она уже сделала.
Мне повезло больше.
Два дня спустя я получаю посылку — упаковку улуна с запиской.
«Сакура, я очень виню себя, что не смогла нормально поздравить тебя с ДР. Пусть это будет маленькой компенсацией. Честно, давно думала тебе подарить чай, но все никак не выходило. А теперь вот почаевничаешь. Пей и вспоминай про меня! Мы истинно провели много хорошего времени вместе. Очень скучаю по тем драгоценным минутам.
Ино».
Письмо ни о чем.
Письмо обо всем.
Между нами ничего не было, Ино. Ни любви, ни дружбы – ни-че-го.
Что ж, случается и так.
Нам по семнадцать лет.
***
«Что с тобой скажи мне что с тобой?»
Можно подумать, я знаю. Можно подумать, я знаю, почему люди сближаются с другими людьми; это цепь, которую не разорвать, а я никогда не любила быть скованной.
Мне проще уйти в сторону.
Ино уйти легче: она закрывает глаза и проникает в чужое сознание, и становится другим человеком.
Я вынуждена всегда оставаться собой — в ее глазах я вижу свое отражение, когда мы соприкасаемся ладонями, как в детстве. Бессмысленный жест.
— Что с тобой, Сакура? — Ино улыбается легко, будто не волнуется совсем. — Помочь?
Нам по двадцать два; она не торопится, и я не тороплюсь тоже — теперь у нас бездна времени. Война закончена, юность позади. У нас есть осуществленные мечты, а еще — молодость.
И что-то тягуче-странное, несостоявшееся.
Мы обе повзрослели. Мы больше не боимся помочь друг другу это несостоявшееся воплотить.
Она поняла, зачем я пришла, как только открыла дверь. Со времени нашего первого поцелуя прошло семь лет; потом было не до того. Война, послевоенное время... Прочие заботы.
Я превзошла всех куноичи своего поколения. Даже удостоилась одобрения со стороны Саске — кто бы мог подумать.
Я не ушла из деревни, как Тен-Тен. Поэтому одобрением Саске мои достижения и ограничились.
Может, потеряй я руку, как они с Наруто, все сложилось бы иначе. Может, потеряй я кого-то из них...
Тогда бы меня тоже не было. Я слишком привыкла полагаться на других, потому что я девушка.
После посылки с улуном я намеренно избегала встреч с Ино. Она все поняла правильно. Она всегда понимала меня лучше, чем я сама.
Со временем все должно было утихнуть. Если я — девушка, мне и жить полагается, как девушке, разве нет?
Не утихло.
— Эй. — Ино переплетает свои пальцы с моими, а потом сжимает мою ладонь. Прикладывает к своей левой груди; я слышу, как бьется ее сердце. — Все будет, как ты захочешь.
У нее есть смелость сказать так, есть смелость довериться. Не уходить в сторону.
Девушки мы или парни... не имеет никакого значения.
***
На следующий день Ино приходит ко мне сама — с букетом цветов.
Глядя на этот букет, я готова покраснеть — вчера я касалась Ино там, где она сама больше всего похожа на сердцевинку цветка.
Теперь я понимаю, к чему дарят цветы. И не только это — я понимаю многое, чего не видела раньше.
Всего-то и понадобилось, что повзрослеть.
— Угостишь чаем? — спрашивает Ино с улыбкой.
Я улыбаюсь в ответ.
Мы отражаем друг друга.
Так повелось с давних пор — она стала моим идеальным отражением...

@темы: Yuri, Ino/Sakura, My, Fanfiction

---

Волшебные работы pink-pink

[с Мировым Деревом на голове]

Africa by pink-pink on DeviantArt

+3

Today is the sunny day by pink-pink on DeviantArt


May game by pink-pink on DeviantArt


Incognito by pink-pink on DeviantArt

@темы: Yuri, Other pairings, Genderswitch, Not my, Shoujo-ai, Sakura/Hinata, Tsunade/Sakura, Fanart

---

[Laora]

InoSaku by 3Midori7 on deviantART

@темы: Cosplay, Ino/Sakura, Not my, Shoujo-ai

---

[с Мировым Деревом на голове]

@темы: Not my, Shoujo-ai, Ten-Ten/Sakura, Fanart

---

Стойкость

[Laora]

Название: "Стойкость"
Автор: katsougi
Бета: отсутствует
Фэндом: Наруто
Рейтинг: РG
Пейринг: Конан/Кушина
Жанр: ангст, юри
Предупреждения: ООС, AU
Размер: мини
Дисклеймер: персонажи принадлежат Масаси Кисимото
Саммари: Для достижения высших целей приходится жертвовать.

Стойкость

Конь всхрапнул, резко вскидывая голову. Его большие чёрные глаза поймали последний лучик заходящего солнца. Алый перелив на единое мгновенье.
Кушина прикоснулась к его мягкой гриве, провела ладонью вверх, задержав её между ушами, затем тронула его лоб своим и опустила веки. Всё тело ныло после изнурительных тренировок. Она опять отличилась, за что получила доверие всех вышестоящих лиц. Все они женщины. Такие же воительницы как и она. Воительницы, на которых следовало равняться. И на которых пытались равняться чужаки, периодически посылая лазутчиков. Никто не выжил, особенно мужчины.
Она выпрямилась, размяла плечи. Лук уже начал натирать спину, ножны меча избили ногу до синяков. Сегодня будет длинная ночь. Триумф и печаль. Такого не должно было случиться. Не так скоро.
- Кушина… - раздалось еле слышное от двери маленькой конюшни.
Она подняла глаза. Тёмный силуэт на фоне бледного заката, словно неживого.
- Не бойся, Кушина, - силуэт приближался. До последней секунды она не видела владелицы мягкого голоса. Самого желанного, умеющего выражать невозможную страсть. Шёпот, что преследовал почти каждую ночь. И тоска, когда он мочал.
- Они сказали, что я должна родить дочь, - совсем тихо произнесла Кушина.
- Я знаю.
- Конан…
Конан просто подошла и стиснула в объятиях, прижалась щекой к прикрытой ярко-красными волосами скуле, погладила по спине в успокаивающем жесте. Они обе знали, что так надо, и обе не были готовы. Кушина знала, как больно её второй половинке.
- Я не хочу, - шепнула Кушина ещё тише. – Я не готова оставить охоту и войны другим. Пусть даже всего лишь на время. В последние годы мы слишком многих потеряли. У нас больше нет непробиваемой защиты. А посылать на бойню молоденьких девчушек… - она отстранилась. Смотрела так серьёзно, что Конан и не подумала настаивать, только руку крепче сжала. Другую завела себе за спину, а когда снова показала её, приподнятую на уровень глаз, в ней была зажата рукоять тонкого трёхгранного клинка с одной глубокой ложбинкой для стока крови.
Кушина с долей непонимания посмотрела в её глаза:
- Что это?
- Убей его после того, как используешь. Не хочу видеть мужчину, который хоть пальцем посмеет прикоснуться к моей….
- Прекрати! – неожиданно громко воскликнула Кушина. – Ты знаешь, что я не могу вот так… поступить с тобой…
- Хочешь и дальше активно сражаться?
- Расчищая наши земли, которые заполонили полчища мерзких варваров? – неожиданно яростно.
- Опомнись! – сталь в нежном голосе Конан. На секунду, которой хватило для осознания ситуации.
Хотелось плакать, бить мечом в соломенных кукол, сносить им головы и рубить в пыль, чтобы каждый мёртвый стебелёк упал на землю, рассечённый несколько раз. Только активными действиями можно избавиться от чувства назревающего отчаяния. Но мир так устроен. Жестокий мир, почти разрушенный наглыми вторженцами.
- Конан, если я…
- Опомнись, - тише повторила та. - Если погибнешь ещё и ты, не оставив никакого наследия, на кого нам надеяться?
Только не на девочек, которые всё ещё пытаются жаться к суровым матерям. Которые день за днём наблюдают сцены казни. Уже привыкли. Скоро въестся в сознание и станет неотъемлемой частью их жизни. Вот тогда они смогут начать тренироваться всерьёз.
- Давай воспитывать её вместе, - Конан улыбнулась, приблизилась и поцеловала Кушину в губы. Казалось, на секунду, но поцелуй продлился несколько дольше. Потом она снова скользнула руками по спине Кушины, отстегнула тяжёлую перевязь. Ножны с металлическим лязгом ударились об обитую железными обручами бочку. Конь ткнулся носом в плечо.
- Это моя жизнь, - совсем тихо вымолвила Кушина, первой отрываясь. В её голосе звучало столько обиды, что Конан не осмелилась выпустить её. Израненная в множестве боёв женщина, значительную часть сознательной жизни искавшая свою вторую половинку, известная среди окружения. Она нашла Кушину, когда та тщетно зажимала глубокую рану. Кровь не переставала хлестать, пропитывала тряпицу. Сначала одну, потом вторую. Пальцы были алыми и блестящими, как у мясника, резавшего свинью. Кушина тогда выглядела миниатюрной, но воспитала в себе завидную стойкость и мужество, уже тогда чётко представляющая, в каком обществе живёт. И способная убить любого мужчину, если он на то напрашивался. Наверно, тогда она слишком выразительно посмотрела, снизу вверх. Услышала шорох в стороне и подняла голову от своих ран. И увидела Конан, восседающую на вороном коне, с большой заплечной сумкой и парой притороченных к седлу зайцев.
Они долго молчали, изучая друг друга, а потом как в кошмаре: Кушина сжимала зубы от боли и боролась с градом слёз, когда Конан зашивала ей рану грубой хирургической иглой для домашнего скота.
- Это не так омерзительно, - Конан увлекла её за собой на кучу соломы, усадила, не отпускала, мяла пальцами её плечи, смотрела в лицо и не позволяла отвести взгляд.
- Ты… - снова шёпотом, - как это в первый раз?
- Не бойся, - повторила Конан с ласковой улыбкой. Только Кушина удостаивалась её. – Это слабая боль. Ты сильнее ранилась в учебных драках.
Её нежные руки в волосах. Кушина прижалась к её ладони щекой и снова не смотрела.
- Я ужасно ревную, - наконец прозвучало в конюшне.
Горячий воздух из ноздрей скакуна, топорщащий волосы на затылке.
- Я убью его и скажу, что он пытался напасть, - пообещала Кушина.
- Ты не сделаешь этого.
Не сделает, потому что племени нужны воины. Много сильных дочерей, способных защитить родных и близких. Тех, кто впоследствии будет гордиться боевыми шрамами. Тех, кто будет попадать стрелой точно в цель.
- Тогда сегодня… - Кушина не договорила.
- Да, - ответила Конан, снова прикасаясь к ней губами. Прохладный вечерний воздух тронул обнажённую грудь. Истрёпанная на охоте куртка послужила ложем, а из сгущающихся сумерек внимательно наблюдали доверчивые конские глаза, отблески в которых становились темнее. Когда солнце сядет за гору, они погаснут совсем.

@темы: Yuri, Not my, Kushina/Konan, Fanfiction

---

[Laora]

Sakura and Hinata by Shy-Gurl914 on deviantART

@темы: Not my, Shoujo-ai, Sakura/Hinata, Fanart